— А это что? — переспросил Киселев, как будто ничего не понимая.
— Вам… за труды. — растерялась старушка.
— Мы в расчете. Бутылка–то пять рублей стоит?
— Пять…
— Ну вот! Мы за пять и подряжались!
— А Эммочка пятьдесят называла…
— Она ошиблась. Я ей сказал за пять, а она, видно, решила, что за пять червонцев. Все в порядке, бабуля! Спасибо за арбузы… Нам пора!
Утром Авдеев на работе переодевался один. Из открытой двери соседней комнаты, где была раздевалка столяров и плиточников, доносился голос Киселева. Потом послышался хохот. «Снова что–то заливает!» — начал прислушиваться Авдеев.
— Я Авдееву шепчу, — рассказывал Киселев, — «бабки» в карман — и гони! Я с ней добалабонился… Авдеев замялся перед Эммочкой, так и так, мол, говорит, спасибо за ужин, я тороплюсь, меня девка ждет — и к двери! А я ей, мол, мне торопиться некуда, посидим давай, побалдеем… Она расцвела, коньячишко на стол: Только расселись, слышу, кто–то в двери ключом шебаршит. Эммочка как вскинется! Муж! — Киселева прервал хохот. Когда отсмеялись, тот продолжил: — Какой муж? — шепчу, а самого трясучка за колени взяла. Ну, думаю, влип! И с софы! А тут муж входит — лоб огромный! Глянул на софу, глянул на стол — и ко мне…
И снова хохот на весь дом.
Помидор сквозь смех спросил:
— Эммочка здесь работает? Покажешь?
— Нет, — ответил Киселев. — Она к подруге приходила. Ну и увидела нас! И пригласила!
Авдеев переодевался, улыбаясь, и подумал: «Ну, трепло! И они верят его сказкам!» Но когда он вошел в комнату столяров и взглянул на Киселева, опешил от неожиданности. Щека его была исцарапана.
— Кто это тебя так, а?
— Что же ты друга одного бросил, — хохотнул Помидор. — Видишь, как его отделали!
Авдеев не знал, чему верить. Уходили–то они вместе и в автобус садились вместе. Откуда же царапина? Потом догадался и, когда они остались одни, спросил:
— Это тебя так жена угостила, да?
— Она… Поздно, говорит, пришел. Не поверила, что мы у старушки халтуру делали. Съездила по щеке, а ногти длиннющие…
Он ее сразу узнал. Сразу! Вошел, увидел за секретарским столом и растерялся. Потом быстро направился к двери кабинета начальника треста.
— Минуточку! Минуточку! — остановила она Лыкова и оперлась руками о стол, намереваясь вскочить и преградить ему путь в кабинет, если он сделает хоть один шаг.
«Не узнала!» — подумал Лыков. И если поначалу он хотел пройти мимо секретарши неузнанным, то теперь вдруг захотелось, чтобы она его узнала, и Лыков остановился.
— Николай Максимович занят! — почувствовав что тот не собирается рваться в кабинет, более спокойным голосом объяснила секретарша, все еще настороженно глядя на Лыкова. Ей казалось, что видит его она не в первый раз. Но это ее не смущало: мало ли людей бывает у начальника строительного треста. Приходил по делам, вот и запомнился.