Лариса хотела прервать песню, но потом решила: пусть допоет.
— Голосок у тебя есть, но работы, работы над ним… Не знаю, выдержишь ли?
— Выдержу! Выдержу! — убежденно закричала Света и увидела в окно Костю. — Костя идет! — радостно воскликнула она. — Я тебя сейчас с ним познакомлю. Хочешь?
Светлана представила себе, как оценит сестра Костю. Высокий — это ей должно понравиться, лицо только простоватое, слишком добродушное, а одежда совсем не фонтан: сорочка не приталена, брюки расклешенные…
— Это ты о нем рассказывала? — спросила Лариса.
— Да–да! Это мой друг на всю жизнь! — слишком поспешно проговорила Светлана, словно предупреждая, чтобы сестра была к нему снисходительна.
— Ой, прямо на всю жизнь, — усмехнулась Лариса, взглянув в окно на Костю, который неторопливо поднимался на крыльцо.
— Не смейся, не смейся! На всю жизнь!
— Он шофером работает?
— Нет, плотником. Но это врем…
— Хорошо хоть не шофер, — перебила Лариса. — У тебя, милочка, таких гвоздодеров будет ой–ой–ой!
— Он в институт поступать будет, — обиделась за Костю Светлана. — Я ведь тоже пока колхозница.
Лариса жила в двухкомнатной квартире, которую ей оставил второй муж, директор небольшого заводика. Разошлась с ним Лариса мирно. При случайных встречах на улице они разговаривали дружески, интересовались жизнью друг друга. Светлану вначале это возмущало:
— Раз он тебе не по душе, что ты тогда с ним болтаешь?
— Глупеныш ты, милочка, — смеялась Лариса. — Может, мне весь мир не по душе, так что ж, я всегда должна коброй смотреть? Ты даешь!
Лариса в первый же день повела сестру к знакомому парикмахеру, лучшему парикмахеру города, как сказала она, потом к своей портнихе. Позвонила знакомым в универмаг, и через неделю Света едва узнавала себя, стоя перед зеркалом.
— Ой, это же уйма денег! Уйма денег! — восхищалась она.
— Гвоздодер твой на зарплатку никогда тебя так не оденет, — говорила Лариса, осматривая сестру. — Станешь знаменитой — расплатишься! — шутила она.
Светлана все дни в городе жила предвкушением счастья, предвкушением настоящей жизни. По утрам она бегала по магазинам, готовила обед, читала, обошла все кинотеатры Тамбова. Все она делала с удовольствием, думая, что теперешняя ее жизнь — пролог к настоящей, которая вот–вот должна начаться. И все же иногда, просыпаясь, она думала с тревогой: «Пропаду! Непременно пропаду!»
Каждый день Света пела и танцевала перед зеркалом, готовясь к встрече с ансамблем.
— Ну, когда же будет решаться со мной? Когда? — нетерпеливо спрашивала она у сестры.
— Ты работай больше, работай! Чем дальше оттягивается, тем лучше для тебя. Терпи!