Но сегодня утром дерево Ветвяка пребывало в печальном состоянии. Оно бы не завяло так быстро, если бы фавн просто отсутствовал; фавны и лесные нимфы, дриады, были тесно связаны со своими деревьями, и связь эта позволяла им чувствовать любую неприятность, которая могла произойти с их жилищами. Если близко подходил лесник с топором, фавна начинало трясти. Когда фавн повреждал копыто, дрожало дерево. От расстояния эти реакции не зависели: лесной дух мог отбежать достаточно далеко от своего обиталища, и всё равно их связывала невидимая нить. Они неизбежно чувствовали боль друг друга.
— Ты меня игнорируешь? — предостерегающе спросила Менция. Демонессы могли вынести практически что угодно, кроме пренебрежения их чарами.
— Нет. Ты права. Я озадачен и встревожен этим ужасным зрелищем. Тебе что-нибудь о нём известно?
— Нет. Я просто заметила его, пролетая мимо, и нашла поблизости подходящее существо, чтобы шокировать.
Он взглянул на неё.
— Ты действительно безумна.
— Спасибо, — поблагодарила она, покрываясь красным в розовую полоску румянцем. Цвет распространился и на её волосы, и на одежду, и даже на часть прилегавшего к ней воздуха.
Состояние галошечного дерева внушало серьезные опасения за здоровье Ветвяка, если он вообще был ещё жив. Что могло случиться? Вчера с Ветвяком всё было в порядке. Он даже имел неожиданную приятную встречу с дриадой шлёпочного дерева, чьи шлепки придавали ей дополнительное ускорение — так же, как сандалеты с дерева Леспока позволяли ему лучше бегать летом, а галоши Ветвяку — скакать лошадиным галопом вне зависимости от времени года. Превесёлые вышли догонялки. Потому что этим обычно фавны с нимфами и занимались: гонялись друг за другом, чтобы затем столкнуться носом к носу и отметить это способом, за которым детям подглядывать не полагалось. Потому что просто сидеть всё время на дереве — скукота.
Леспок вспомнил, что дриада, облачённая только в свои шлёпанцы, и Ветвяк в процессе догонялок скрылись из вида довольно быстро. А её подружка с соседнего дуба, которую звали Дубария, закатывала такие чудесные фоновые арии, похожие на свист ветра сквозь кроны деревьев, что Леспок поневоле отвлёкся. Совершенно естественно он устремился за ней, и совершенно естественно она убегала от него, но не слишком быстро, так как всё ещё продолжала распевать свои арии. Итак, он поймал её, и они отпраздновали это в обычной манере, при чём дриада не прекращала петь. Это было интересно, потому что она пела обо всём, что с ней происходило на тот момент, и таким образом превращала их занятие в предмет музыкального искусства. Потом она вернулась на дерево, довольная тем, что песня сработала. Других нимф поблизости Леспок не увидел, поэтому тоже залез на своё дерево и удобно устроился на ночь. А теперь его друг пропал.