Горничным не просто так запрещалось принимать подарки от гостей.
Хотя Бастиано, казалось, ничего не ждал от нее.
Поэтому Софи положила на поднос вилку и нож, сделала глоток воды и поднялась с кровати.
Она вежливо улыбнулась и снова стала горничной.
– Спасибо, – поблагодарила Софи, аккуратно поставив свою тарелку на тележку. – Было очень вкусно.
– Пожалуйста. Булочки тоже были очень вкусными, – ответил он.
Софи подошла, чтобы забрать его тарелку, лежавшую у него на бедре.
Оно хоть и было прикрыто простыней, но все же было бы лучше, если бы Бастиано сам вернул ей посуду, чтобы Софи не глазела на черненькую змейку волос, вившуюся на его животе. Ее бросило в жар, и ей вдруг захотелось стянуть вниз эту простыню. Ее руки слегка дрожали, и она снова перестала быть горничной. Их пальцы соприкоснулись, но Софи не убрала свою руку, а чуть помедлила, наслаждаясь теплом, исходившим от его кожи. И даже этого простого прикосновения было достаточно, чтобы ей захотелось большего.
– Мне нужно идти, – пытаясь взять себя в руки, сказала она.
– Конечно.
И вместе с тем Софи медлила, и вместо того, чтобы развернуться, она поставила тарелку на прикроватную тумбочку. Она знала, чего ей хотелось, но нервничала из-за собственного любопытства.
– Спасибо, – еще раз повторила Софи.
Бастиано задумчиво поднес руку к лицу и дважды постучал указательным пальцем по щеке, на которой не было шрама.
Софи подумала, что не будет ничего страшного, если она поцелует его в щеку. Она ведь целовала так Габи, когда они прощались после совместных ужинов или обедов. Хотя, как Софи ни пыталась убедить себя, что такие вещи вполне приемлемы, она понимала, что такой поступок с ее стороны в данном случае будет далеко не невинным.
Она инстинктивно потянулась к Бастиано и прикоснулась губами к его щеке. Ей хотелось провести по его коже языком, но она сдержалась.
Софи почувствовала, как Бастиано задержал дыхание, а она сама в ответ задышала чуть быстрее. Она чуть отстранилась, чтобы поцеловать его в другую щеку.
Бастиано отдернул голову, потому что не любил, когда кто-то прикасался к его шраму. Он бы предпочел, чтобы она поцеловала его в губы, и обычно он получал желаемое.
Но только не в этот раз.
Софи неправильно истолковала его движение и прильнула губами к другой его щеке так нежно, словно ее совсем не беспокоил этот уродливый шрам.