Брат растерянно мялся на площадке. Не знает, что ему делать и как реагировать? Отлично! Я добавила немного топлива в его неуверенность.
– Вы так и не сказали, чем я обязана вашему визиту.
Брат, наконец, сориентировался, сбросил маску братской любви и прищурился.
– А вы сильно изменились, Юлия Евгеньевна.
– За девять лет изменится любой человек, – парировала я. – Или уже десять? Не думаю, что вы рассчитывали найти девятилетнюю сестру такой же, какой и оставили.
– Юлия Евгеньевна, я могу обращаться к вам просто по имени? – ехидно поинтересовался Славка.
Я пожала плечами.
– Вы этого не заслужили, но мне сейчас неохота с вами спорить. Что вам угодно?
– Юля, нам надо серьезно поговорить.
– Вам надо серьезно со мной поговорить? – Я намеренно подчеркнула это «вам». Его проблемы меня не касаются. Со своими бы разобраться. А к деду братик не сунется. Дед в этом отношении гораздо хуже меня. И с него станется устроить братцу не только моральную, но и вполне физическую порку на виду у всего народа. И есть за что! Если за девять лет ты даже не звонил ни разу, на что ты в итоге рассчитываешь!? Да тебя за одни мамины ночные рыдания надо вверх ногами подвесить над муравейником! И забыть там навечно. Сволочь!
– Да, мне надо! – начал раздражаться братик.
Устраивать словесную разборку на глазах у всего народа мне не хотелось. То есть сперва хотелось, но потом я быстро передумала. Мне здесь еще жить и жить, не стоит шокировать соседей своим знанием русского нелитературного языка и сволочным характером. Да и не дай бог до деда дойдет. Дом-то один. Поорать можно и в квартире. Тем более, что у меня там полная звукоизоляция. Валентин парочку оборотней подогнал – и те все сделали. О, кстати говоря!
Если дорррррогой блудный братик очень меня достанет, я просто позвоню тому же Валентину. Готова поспорить, что он с удовольствием спустит Славку с лестницы. И уронит по дороге пару раз. Предателей оборотень любит не больше чем я. А ко мне очень хорошо относится. И вообще, какие счеты между друзьями?
Я классически выдержала паузу, за время которой уши братца начали краснеть, и кивнула.
– Я поговорю с вами.
Славка замялся.
– Юля, так получилось, я не один.
– Неужели?
– Ей плохо. Она больна.
– Ей?
Я ничего не понимала, но чувствовала что-то нехорошее.
Брат встал и извлек из-за недействующего мусоропровода чье-то тело. Нет! Не чье-то. Девушки. Девушки в простеньких синих шортах и маечке. Она определенно была без сознания. Голова откинулась назад, черные волосы густым ковром рассыпались по полу. Казалось бы – что мне дела до этой дурехи. Ан нет. А все Надька с ее курсами первой помощи. Да, я и это успела пройти за последние полгода. С моей веселой жизнью надо хоть что-то уметь, а то я и коленку себе не перевяжу. Курсы были удобными, шли при больнице в восемь вечера лекции, в восемь утра – практика – и я прекрасно успевала.