— Нет, — он покачал головой.
— Церковь? — С интересом спросил я. Я уже знал о скрытой, но беспощадной войне христианских церквей с магами. Иногда даже доходило до костра, если с магом не могли справиться без огласки.
— Нет. Он был убит магами-убийцами.
— И где же они сейчас? — Насторожился я. Маги-убийцы — особое племя, умеющее только убивать магов. Убийц не учат общей магии, но в уничтожении магов они — высокие мастера.
— Их нет, — ответил Виталий Савельевич. — Они ушли. Я их не чувствую.
— Ладно, — решил я завершить неприятный для моего собеседника разговор. — Я подумаю над этим. Позовите ваших родных, пожалуйста.
Он приподнял голову и что-то беззвучно произнес в воздух, и тут же в комнату вбежали его жена и дети — мальчик десяти лет и восьмилетняя девочка. Они с тревогой смотрели на нас.
— Не бойтесь! — дружески сказал я, вглядываясь в детей. Оба были сильно одарены — и больны.
— Я просто хотел сказать вам, что ваш отец — очень смелый человек, — продолжил я. — Вы знаете, что он одолел ужасного врага?
Они оба закивали, и девочка сказала:
— Мы чувствовали. Папе было очень больно, но он победил.
— А вы знаете, что вы больны?
Мать растерянно взглянула на отца.
— Я чувствую, что мы очень болеем, — прямо сказал мальчик. — И, наверно, умрем.
Интересно, он провидец или диагност? Впрочем, это ведь не мое дело.
— Вы знаете, дети, я прошел много дорог. И я горжусь знакомством с вашим отцом. Я верю, что придет время, и о нем узнают все. Но сейчас это опасно.
Дети опять закивали. Они явно понимали больше, чем ожидали родители.
— Славы не обещаю, но аграде будет, — сказал я, вытаскивая из кармана Камень Очищения.
— Прошу вас, сойдитесь вместе. А собачка, пожалуйста, в сторону.
Гончая, не дожидаясь приглашения, встала и отошла в сторону. Никто не удивился. Ну и семья!
— Прошу вас, возьмитесь за руки, — продолжал я. — Прекрасно. Сейчас будет свет. Вот так!
Вспышка бледно просияла, заставив Гончую дернуть головой.
— Уже все. Как ты думаешь, молодой человек? — Обратился я к сыну учителя.
У него внезапно полезли глаза на лоб. Он посмотрел на растерянных родных и радостно закивал, не в силах ничего сказать.
Гончая встала, подошла ко мне и лизнула мне руку. Я погладил ее по голове и посмотрел в глаза. За спокойным собачьим взглядом что-то скрывалось. О боги, да это ведь душа человека!
Я поднял голову и глянул на учителя. Он сразу понял, что я имею в виду, и поспешно сказал:
— Моя троюродная племянница. Ее ударили ножом на улице… Я пришел поздно и не смог ее спасти, но смог спасти ее душу. Она сама не хотела уходить. Предпочла быть нашей охраной.