– Вот это да! Что случилось с моей сестрой, которая никогда не имела склонности судить других?
– Мм. А ты веришь в Бога?
– Раньше меня, наверное, можно было бы назвать чем-то вроде агностика. Я считал, что если Бог есть, то он в равной степени может быть как очень талантливым компьютерным программистом, так и всезнающим сверхсуществом. Но потом я начал думать о жертвах, и мне показалось, что с моей стороны вообще неправильно в него верить.
О жертвах. Прист имел в виду тех, кого убил Уильям. Он знал, кем они были, знал их лица, знал о них все. Он несколько месяцев изучал их личности, пытаясь во всем разобраться. Но никогда не мог заставить себя произнести вслух их имена. Они были просто… жертвами.
– Но почему ты решил, что тебе нельзя верить в Бога? – заинтригованная, спросила Сара.
– Потому что если Бог действительно существует и он просто смотрел и ничего не предпринимал, пока Уильям делал то, что делал, от этого становится жутко до охренения. Так что, наверное, лучше не верить в него вообще.
Сара кивнула и сжала его руку:
– Аминь, ваше преподобие.
Снова заиграла очередная песня. Фидер. «Чувствуя момент». Рука Приста была холодна, потому что долго держала бутылку пива.
– Как думаешь, почему Филип повесился? – спросила сестра.
– Не знаю. Может, не выдержал стрессов на работе.
– Это так грустно.
– Мм. Если Бог все-таки существует, вряд ли у него в раю найдется место для еще одного юриста.
– Что ты имеешь в виду, говоря про еще одного юриста? – ухмыльнулась Сара.
26 марта 1946 года
Отдаленная ферма в центральной Англии
По ветровому стеклу «остина» барабанили крупные капли дождя. Ливень был так силен, что хилые дворники еле с ним справлялись. Раку приходилось наклоняться к стеклу настолько близко, насколько только позволял руль, чтобы разглядеть впереди хотя бы несколько ярдов двора. Под покрышками хрустел гравий. Этот вечер полковник собирался провести подальше от фермы. Шнайдер здесь заключенный, но сам-то он свободен. В нескольких милях к югу есть городок. Возможно, там найдется кафе, где подают жареную рыбу с картошкой, или паб.
Она появилась ниоткуда. Красное пятно. Полковник нажал на тормоза. Прежде чем «остин» остановился, его на миг занесло. Рак схватил свою шляпу и вылез из машины. Ветер бросил ему в лицо струи дождя. Когда ледяная вода коснулась кожи, он тихонько выругался. Ему пришлось заметно повысить голос, чтобы перекричать шум дождя.
– Что случилось?
– Простите, полковник Рак, – крикнула Ева.
Она промокла с головы до пят. Ее волосы, прежде аккуратно завитые, распрямившись, ниспадали на плечи. А красное пальто, отнюдь не выглядевшее дешевым, сморщилось.