Ранние произведения Целана предлагают практически бесчисленные вариации на мотив «вместилища», регистрируя столько же различных оттенков эмоций. Плотная сеть ассоциаций и напряженностей – и лежащее в подоплеке отношение между желанием вместилища и желанием хоть как-то пережить ситуацию отклонения от предначертанного пути (или движение по избеганию контроля) – всегда в центре внимания поэта. Бокалы, чаши и кубки (Kelhe), эти вместилища для жидкости, которые преподносят, чтобы пить, появляются в большинстве его стихотворений из поздних 1940-х и начала 1950-х годов:
Скатерть время полощет к часу от часу,
ветер полнит сосуды,
море пищу выносит:
блуждающий глаз, оглушенное ухо,
рыбу, змею.
Скатерть время полощет к ночи от ночи,
надо мной проплывают флаги народов,
люди рядом со мной гребут в гробах к берегам,
и подо мной, как в Иванов день, звездит и небесит!
[137](Перевод В. Куприянова)
Бокалы, чаши и кубки вбирают в себя стихии природного мира, окружающего их. Они содержат в себе море и небо, воду и гремящие бури. И почти всегда они вызывают в воображении образы различных сосудов разных форм – таких, как «гробы», в которых «люди гребут к берегам». Однако все вместилища, любые емкости могут разломаться и выпустить то, что некогда вмещали:
Кто, как ты и все гвозди́ки, кровь, не монеты, расходует и смерть, не вино,
выдует стекло из ладоней моих для бокала себе,
выкрасит словом, не сказанным мной, в красный цвет,
вдребезги камнем далекой слезы разобьет
[138].
(Перевод А. Прокопьева)
Глиняный кувшин – быть может, один из любимейших образов Целана. В отличие от чаш, у кувшинов имеются животы, которые в себе что-то несут, и шеи, которые защищают жидкость внутри вместо того, чтобы подставлять ее текучую поверхность небесам. Будучи антропоморфными, кувшины принадлежат равно богам и людям. Иногда они просто объекты. А в другие моменты они – спутники:
За длинными столами времени
пируют кувшины Бога.
Они пьют глаза зрячих, пока не опустошат их, и глаза слепых,
сердца владычествующих теней,
впалую щеку заката.
Ну и могущественные же кутилы:
Пустое подносят ко рту как Полное
и через край не переливаются пенясь, как ты или я
[139].
(Перевод А. Прокопьева)
Кувшины могут выпить глаза. В то же время, будучи емкостями, кувшины могут быть тяжелыми и разбиваться[140]. Кувшины собирают, защищают и предлагают человеческим ртам элементы материального мира, но, кажется, у них есть и своя отдельная жизнь. В качестве «живых вещей» они могут получать человеческое и божественное благословение и становятся объектами созерцания