Сделал он это, видимо, по ряду причин. В «Вестнике Европы» М. Каченовского печатались статьи, рецензии и эпиграммы, направленные против Пушкина. Сам поэт написал множество эпиграмм на Каченовского. Публикация статьи о Гнедиче в этом журнале могла вызвать удивление и недовольство друзей поэта. И наконец, в статье А. Б. содержался серьезный упрек Гнедичу в том, что он не принял новой орфографии. Видимо, Пушкин хотел сделать эти замечания анонимно.
Криптоним А. Б. тоже нам знаком. Известно, что им Пушкин воспользовался и в 3-м номере журнала «Современник» за 1836 год (см. «Письмо к издателю»).
Теперь обратимся к текстуальным совпадениям в рецензии А. Б. и в достоверных статьях Пушкина: «Илиада перед нами», «важный подвиг», «ожиданный перевод», «ожидание оправдалось вожделенным успехом».
«Пускай себе скороспелые умники наши и романтические гении, следуя примеру Лисицы, брезгуют виноградными кистями ради мнимой незрелости: они могут говорить, что им угодно и писать, как угодно». (Сравни: «Я, взяв уловку лисью, сказать бы мог: нет, кисел виноград».) «Провел счастливо (с Гомером. — И. Т.) долгие годы». (Сравни: «С Гомером долго ты беседовал один. Тебя мы долго ожидали...») «С чувством глубокого уважения и благодарности взираем на поэта», «Благодарность, честь и слава господину Гнедичу!..» (Сравни: «Честь и слава Языкову!»)
А. Б. называет перевод «Илиады» «памятником дарований». В письме 1831 года Пушкин, отвергая суждения П. Я. Чаадаева о Гомере, назвал «Илиаду» «великим, историческим памятником». В статье А. Б. обнаруживается пристрастие к вопросам русской орфографии. В «Письме к издателю», опубликованном в «Современнике» за той же подписью А. Б., Пушкин также выразил это пристрастие: «Но вы несправедливо сравнили гонение на сей и оный со введением i и v в орфографию русских слов...»
Не буду продолжать приводить примеры, скажу лишь, что все основные идеи, содержащиеся в рецензии поэта в «Литературной газете», совпадают с размышлениями о работе Гнедича в статье, опубликованной в «Вестнике Европы».
Что же мешало предположить авторство великого поэта раньше? Видимо, взаимоотношения Пушкина с издателем журнала М. Каченовским, которые всегда расценивались как напряженные. Между тем Пушкин, правда с некоторой иронией, писал жене 30 сентября 1832 года о встрече с М. Каченовским в Московском университете: «Разговорились с ним (Каченовским. — И. Т.) так дружески, так сладко, что у всех предстоящих потекли слезы умиления». Известен и одобрительный отзыв Каченовского о Пушкине вскоре после смерти поэта.