День пролетел, как миг единый.
И вот Онегин уж идет,
Как и условлено в старинный
Парк. Татьяна ждет.
Минуты две они молчали,
Подумал Женя: " Ну, держись!"
И молвил: "Вы ко мне писали?"
И гаркнул вдруг: "А ну, ложись!"
Орех могучий и суровый
Стыдливо ветви отводил,
Когда Онегин хуй багровый
Из плена брюк освободил.
От ласк Онегина небрежных
Татьяна как в бреду была.
Шуршанье платьев белоснежных.
И после стонов неизбежных
Свою невинность пролила.
Ну, а невинность эта, братцы,
Уж истинно, и смех, и грех.
Хотя, поглубже разобраться —
Надо разгрызть, чтоб съесть орех.
Но тут меня вы извините,
Изгрыз, поверьте, сколько мог.
Теперь увольте и простите -
Я целок больше не ломок!
На этом месте вопрошаю
Я, живший век, ебена мать:
Ведь должен кто-то их ломать?
Я никого не осуждаю!..
Но оправданья не ищите,
Коль вы внимательно следите
За всем развитием главы,
Поймете всё и сами вы.
Ну вот, пока мы здесь пиздели
Евгений Таню отдолбал
И вместе нам теперь придется
За ними поспешить на бал…
О! Бал давно уже в разгаре:
В гостиной жмутся пара к паре,
И член мужчин всех напряжен
На баб всех, кроме личных жен!
Да и примерные супруги,
В отместку брачному кольцу,
Кружась с партнером в бальном круге,
К чужому тянутся концу.
В соседней комнате, смотри-ка:
На скатерти зеленой — сика,
А за портьерою, в углу,
Ебут кого-то на полу.
Лакеи быстрые снуют,
В бильярдной так уже блюют!
Здесь хлопают бутылок пробки,
Татьяна же, после поебки,
Наверх тихонько пробралась,
Прикрыла дверь и улеглась.
Спешит в сортир Евгений с ходу:
Имел он за собою моду
Усталость ебли душем снять,
Что нам не дурно б перенять!
Затем к столу Евгений мчится.
И надобно ж, друзья, случиться:
Владимир с Ольгой за столом,
И хуй, естественно, колом.
Он к ним спешит походкой чинной,
Целует руку ей легко,
"Здорово Вова, друг старинный,
Jeveus nome preaux, бокал "Клико"!
Бутылочку "Клико" сначала,
Потом "Зубровку", "Хванчкару"
Короче, к вечеру уже качало
Друзей, как листья на ветру.
А за бутылкою "Особой",
Онегин, плюнув вверх икрой,
Назвал Владимира" разъебой",
А Ольгу — " ссаною дырой"!
Владимир, побледнев немного,
Чего-то стал орать в пылу.