Кейдж (Валентинов) - страница 256

— И еще одно, мистер Мото… Анна — профессионал, а на этом человека можно поймать. Гейдрих ее чуть не искусил — красотой возможной операции. Вербовка такого уровня! Думаю, брат рассчитывал именно на что-то подобное. Еще секунда — и я бы выстрелил сам. Винить ее нельзя, в нашей работе быстро сходят с дистанции.

Ррдаум!.. Ррдаум!.. Ррдаум!..

— А вы не увлеклись, Марек? Госпожа Фогель — очень привлекательная девушка. У вас с такими, уж извините, взаимное притяжение.

Ррдаум!.. Ррдаум!.. Ррдаум!..

— Увлекся, может, очень и очень надолго. Анна — прекрасный человек, она заслужила немного покоя. Но вы знаете, мистер Мото: во всем мире для меня существует единственная женщина. Развода я ей не давал — и не дам. Не одобряете?

— Отчего же? Одобряю.

Ррдаум!..

Пули летят, меняются мишени. «Тройка»: две в корпус, в голову — одна. Настоящее мужское дело.

Тох!.. Тох!.. Тох!..

* * *

— Мне кажется, мистер Мото, вся эта суета с эмигрантскими комитетами, правительствами в изгнании, с армиями по дюжине солдат, не глупость, а часть все того же единого плана. У русского писателя Эренбурга есть книга — «Трест Д. Е. История гибели Европы». К сожалению, до Треста Д. Е. нам пока не дотянуться.

— Не все сразу, Марек. Дотянемся! Две в корпус, в голову — одна… Для Желтого Сандала вы стреляете неплохо, но пора вам, как говорят те же русские, расти над собой. Отныне вы — Белый Бумажный Веер. Скоро вам предложат стать заместителем у Жозе Кинтанильи. Значит, нужно учиться стрельбе с двух рук — и, что важно, эти руки уже не ваши… Не станем нарушать традицию. В иерархии Триад число Белого Веера — 415. С сегодняшнего дня, Марек, это ваш личный номер.

Метеор. Крабат. Шадовиц. Шадов. Эшке. Альдервейрельд. № 415. Две пули в корпус, одна — в голову.

Тох!.. Ррдаум!.. Рдах!..


2

…Мир исчез, превращаясь в детский рисунок на альбомном листе, выцвел, подернулся белизной. Пропал и он сам, Гандрий Шадовиц (ручки, ножки, огуречик). Бумага стала киноэкраном: белый огонь фар, рассекающий ночь, светлые утренние глаза Ингрид, желтая вспышка в окнах кабинета Рейхсканцлера, зеленый строй Болотных солдат. За какой-то миг он увидел все сразу, удивился — и принялся ждать привычной надписи «The End», чтобы потом обсудить фильм с братом…

— Харальд! Харальд!.. Может, вызвать врача?

Сын колдуна мотнул головой, с трудом отлепляя пальцы от подлокотника. Кресло, и он в кресле, дубовые панели, гравюры в темных деревянных рамках, у дальней стены горящий камин: пламя и угли. Рядом, на столике — недопитая чашка скверного кофе. С двух глотков его и сморило.