— О, пиво! — вскричала Оливия, сидевшая на коленях Аэрона, и радостно захлопала в ладоши. Ее темные кудри пружинили вдоль лопаток, поочередно пряча и открывая блестящие лепестки цветов, вышитых на ее одеянии. — Всегда хотела попробовать.
Аман отодвинул от нее холодильник, а Аэрон закричал:
— Нет, никакого пива! — Затем он заговорил спокойнее: — Милая, нет. Пожалуйста.
Оба воина слишком хорошо помнили, что произошло с Оливией, когда она решила попробовать алкоголь в прошлый раз. Эту женщину, пожалуй, можно было назвать самой горькой пьяницей в мире.
Оливия обиженно фыркнула, но произнесла:
— Ладно, я не буду пиво.
Аэрон расслабился. Возможно, он сделал это потому, что не знал о ее планах — Оливия хотела не просто попробовать пиво, а напиться.
Прежде чем она успела дотянуться до бутылки, Аман хлопнул в ладоши, чтобы привлечь ее внимание, и стал показывать: «Ты сегодня прекрасно выглядишь». И это было действительно так. Ее щеки покрывал нежный румянец, а ярко-голубые глаза светились любовью.
— Спасибо, — поблагодарила Оливия, одарив воина лучезарной улыбкой.
— Что он сказал? — требовательно спросил Аэрон.
— Сказал, что я хорошо выгляжу.
Аэрон поджал губы.
— Я сообщил тебе об этом еще несколько минут назад, а ты от меня убежала.
— Но я собиралась вознаградить тебя, когда ты меня поймаешь.
Фиалковые глаза воина сузились, и он уставился на Амана. «Ну зачем ты оказался здесь? — подумал он, зная, что друг его услышит. — Теперь мне придется ждать, чтобы получить свою награду». Вслух он произнес нечто совершенно другое:
— Ты часто сюда приходишь?
Аман, изо всех сил старавшийся выглядеть печальным, кивнул.
Аэрон окинул взглядом своих фиалковых глаз окружающий пейзаж.
— Понимаю, почему тебя сюда тянет, — сказал он. — Здесь мило. И очень умиротворенно.
Именно поэтому Оливия повела его сюда. Она хотела, чтобы ее мужчина хотя бы ненадолго забыл обо всех проблемах и просто наслаждался жизнью.
«Настоящий рай», — показал знаками Аман.
— Но разве тебя не беспокоят охотники, постоянно пытающиеся добраться до вас? — спросила Оливия и, казалось, полностью ушла в себя.
Аман знал, что она мало знакома с таким чувством, как ненависть, но та боль, которую эти люди причинили ее мужчине, ей совершенно не нравилась.
«А вас это не беспокоило?» — поинтересовался Аман.
Оливия покраснела, и Аэрон едва не задохнулся от возмущения, услышав от друга некое подобие смеха. Сейчас ему наконец удалось его понять.
«Вообще-то благодаря металлическому забору по периметру территории и камерам, с помощью которых Торин круглосуточно за ней следит, я не беспокоюсь ни о чем, кроме отдыха», — заявил Аман.