Бедняга Торин, носитель демона Болезни, не мог ни до кого дотронуться, не заразив этого человека. Конечно, на бессмертных это не подействует, но они станут носителями и заразят любого, к кому прикоснутся. Поэтому большую часть времени Торин проводил в своей комнате в полном одиночестве. «Точнее, теперь он уже не совсем один», — мысленно поправил себя Аман.
Аман как-то подслушал его мысли и те, что принадлежали Камео, одержимой демоном Печали, и узнал, что эти двое придумали страстную игру под названием «Ты не можешь дотронуться до меня, но можешь смотреть, когда я притворяюсь, что можешь» и предавались ей неделями. Они знали, что долго это не протянется, но сейчас получали истинное удовольствие, настолько большое, что Аману иногда хотелось расколоть собственный череп и вырвать мозг только для того, чтобы в награду за это получить несколько мгновений покоя.
— Мы правда не хотели отвлекать тебя от отдыха, — вырвал его из раздумий Аэрон. — Поэтому мы пойдем в нашу…
«То, что мое, ваше», — ответил Аман.
Плечи Аэрона тяжело опустились, и Аман поборол еще один смешок.
— Да, но мой любимый прав, — вмешалась Оливия. — Ты заслуживаешь спокойного отдыха. Почему бы нам не поделить лес? Ты возьмешь себе одну часть, а мы — другую… Хотя нет, — прервала она сама себя. — Так не получится. Тогда наши мысли будут заняты тем, как бы не пересечь разделительную полосу.
«Глупая женщина», — прокомментировал ее слова Аман.
— Ой, я знаю, — ничуть не смутилась Оливия и гордо улыбнулась. — Мы разработаем график. Например, ты будешь приходить сюда по понедельникам, средам и пятницам, а мы — по вторникам и четвергам.
«Нет уж, — возразил Аман. — Я уже застолбил это место и буду приходить сюда каждый день. А вы можете иногда навещать меня».
— Или ты можешь поблагодарить нас за то, что мы разрешили тебе приходить сюда хотя бы в эти три дня, — резко возразил Аэрон после того, как Оливия перевела ему слова друга. — Иначе мы всем разболтаем твои тайны, и сюда зачастят все обитатели замка.
Аман показал ему средний палец.
Увидев этот жест, не нуждавшийся в переводе, Аэрон громко рассмеялся, и этот звук пролился на сердце чернокожего воина живительной влагой. До встречи с Оливией и событий, приведших Аэрона к смерти, воин никогда бы не позволил себе подобного веселья. Тогда он во многом напоминал Аману самого себя и на самом деле очень часто был мрачным и грустным.
«Каково это, — спросил воин друга, — жить без демона?» Прошло уже столько веков, что Аман почти не помнил, как жил в небе, был свободным и не ощущал ничьего постороннего вмешательства.