– Раш-ха-тре проводит вас, – кивнул старейшина, и мальчонка радостно встрепенулся. – Он хорошо знает те места.
Я не ожидал такого предложения и с сомнением посмотрел на шамана:
– Он же ещё маленький. Пока он с нами – он вне опасности. Но как он будет возвращаться один?
– Я не маленький! – выкрикнул моготёнок. – И я вас провожу!
– Если он не вернётся, значит на то воля гор, – улыбнулся Харех. – Моготам неведом страх смерти. Мы умираем легко.
Несмотря на то, что всё это казалось мне неправильным, я кивнул.
– Как далеко он сможет с нами пойти?
Старик перевёл взгляд на своего помощника, и тот звонко прорычал:
– Так далеко, как захотите!
– Так не пойдёт, – отрезал я, сам не зная, почему отказываюсь. – Мы можем найти другое моготское племя и взять проводника там.
Старейшина покачал головой:
– Мудрый Фьор Лис тоже думал, что все моготы одинаковые. Но есть плохие моготы. Они живут по другим правилам. Они не хотят меняться с гладкокожими, но хотят с ними воевать. Не суди обо всех моготах по одному племени. Бери Раш-ха-тре, воин. Лучшего проводника вы поблизости не найдёте.
Мне ничего не оставалось, кроме как промолчать и тем самым согласиться. Решил так: пусть нас ведёт этот паренёк, но при первой же возможности я вышлю его обратно.
За беседой мы не заметили, как совсем стемнело. Все четверо моих спутников закончили трапезу и вышли вслед за Раш-ха-тре, который вызвался показать им их места. Кир до последнего косился на заветную чашку с драгоценностями, но я перехватил его взгляд и отрицательно покачал головой. Зло сверкнув глазами, гном отвернулся и пошагал за остальными, раздосадованный и оскорблённый.
Снаружи доносились переговоры отродий, поправляющих порушенные в схватке постройки, разделывающих туши огров, ухаживающих за ранеными и покалеченными, иногда посреди всеобщей суеты слышался смех, от которого становилось дико – они вели себя почти как люди, и в то же время были так на людей не похожи. Словно мы попали в альтернативный мир, где эволюция пошла по другому витку.
– Как вышло, что вы начали обмениваться с разведчиками? Я думал, люди и моготы друг друга ненавидят, – сказал я.
Старый шаман посмотрел на меня странным взглядом, словно оценивающим, и снова улыбнулся:
– Ты говоришь так, будто сам не человек, гладкокожий, – я собирался ответить, но Харех продолжил. – У тебя старые глаза, воин Гролф. Словно ты смотришь, но не видишь, потому что взгляд твой направлен внутрь. Если бы ты присмотрелся, то понял бы, что мы не так уж отличаемся от людей. Да, у нас не гладкая кожа, мы кажемся вам уродливыми, но по большому счёту, мы – это вы.