Прыжок закончился падением. В первое мгновение я не понял, что произошло и едва успел обернуться, когда на моё лицо обрушился сокрушительный удар чего-то по плотности похожего на сталь. Из глаз полетели искры, а скула, на которую пришлось столкновение, мгновенно онемела от боли.
– Мне не нужна магия, чтоб одолеть тебя, – голос Гроггана гулко отдавался от стен. – Я тебя голыми руками могу порвать, как тряпку.
Я вскочил, почти ничего не видя, бросился на звук, но клинок снова рассёк лишь воздух, удар в солнечное сплетение снова отправил меня на пол.
– Перестань сопротивляться, – почти уговаривал меня белоглазый. – Убивать я тебя не стану, но вполне могу покалечить. Тебе, думаю, это ни к чему.
Проревев что-то невнятное, всё ещё не имея возможности вдохнуть, я атаковал ещё раз, лицо противника маячило впереди размытым пятном, но вмиг исчезло. Мощная подсечка – и я снова на полу.
– Тебе меня всё равно даже не поцарапать. Даже хвалёными клинками из гномьей стали, – наполовину оглушённого, меня поднимают на ноги, а шею берёт в удушающий захват неестественно твёрдая рука. – О! Леди Литесса! Вы, никак, решили пристрелить своего незадачливого союзника! Или всё же Вернона? Подумайте хорошенько, ведь выбор сложный: личная месть предателю или смерть Энормиса, которая, может быть, убьёт всех нас. Что же вы выберете?
Я с трудом открыл глаза и увидел наконечник болта, хищно смотрящий на меня из ложа арбалета. Литесса, бессильно оскалившись, бросала бешеный взгляд то на Гроггана, то на поднимающегося на ноги Вернона – белоглазый оттолкнул его на добрых три сажени ещё при первой моей атаке.
– Стреляй! – прохрипел я, но рука Гроггана тут же усилила нажим.
На глаза наползала пелена, дыхание тирана над самым ухом слышалась будто издалека, но мне всё же удалось увидеть, как палец Стальной Леди жмёт на спусковой крючок.
«Всё».
Кир бежал по коридорам, безошибочно угадывая направление. Страх ещё больше обострил его и без того тонкое чувство старателя, что по малейшим неровностям, по едва различимому эху позволяло гному заранее определять местонахождение ближайших подъёмов и спусков, залов и переходов.
Он добежал до перекрёстка с семью мёртвыми телами и прислушался: где-то вдалеке слышались голоса, явно не принадлежавшие ни Эну, ни Литессе.
Чертыхнувшись, он побежал дальше – какое-то время его вели кровавые следы, оставленные двумя бегущими людьми. Сердце грохотало в груди, пот заливал глаза, но о передышке не было и мысли: гном боялся опоздать каждую секунду.
«Если Оракул и в этом прав, то мне, чёрт его дери, даже не жаль. Эн сам виноват, что так вышло. Хорошо, что я ему ничего не сказал… Дерьмово, что всё именно так закончится, но дерьмово – это сейчас самый лучший из вариантов».