— Пожалуйста, скажи им что-нибудь, — прошептал ей в ухо холодный и едва слышный теперь голос Ноа.
Блю ничего не ответила, лишь повернула голову в сторону голоса. Она почти явственно ощущала присутствие Ноа за своим плечом, его дыхание на своей шее, тревожное прикосновение его ладони к своей руке.
— Ты же сам понимаешь, я не могу, — чуть слышно ответила она.
— Ты должна.
— Меня примут за сумасшедшую. И что хорошего из этого, по-твоему, выйдет? Да и что я могу им сказать?
Голос Ноа звучал еле слышно, но было невозможно не услышать в нем отчаяния.
— Ну, пожалуйста…
Блю зажмурилась.
— Скажи ей, что я прошу прощения за то, что выпил шнапс, который она хранила для своего дня рождения, — прошептал Ноа.
Ноа, боже мой!.. — Она шагнула вперед, в направлении могилы.
Ганси поспешно схватил ее за руку.
— Что ты делаешь?
— Выставляю себя дурой. — Она выдернула руку.
Пока Блю шла к родным Ноа, она изо всех сил пыталась найти такие слова, которые позволили бы ей не показаться сумасшедшей, но ничего из приходившего на ум ей не нравилось. Она часто разговаривала со своей матерью и сейчас хорошо представляла себе, как все будет выглядеть. Ноа, только ради тебя… Она еще раз всмотрелась в печальную гордую женщину. Ее косметика и вблизи выглядела безукоризненно, концы волос были аккуратно подвиты. Все в ней было застегнуто на все пуговицы и подкрашено; она идеально владела собой. Скорбь она упрятала так глубоко, что даже глаза ее не были красными. Но обмануть Блю она не могла.
— Миссис Черни…
И мать, и отец Ноа одновременно повернулись к ней. Блю невольно провела рукой по одной из кружевных оборок.
— Меня зовут Блю Сарджент. Я… э-э… хочу выразить сочувствие вашей потере. И еще… моя мать экстрасенс. У меня, — выражения лиц у обоих резко и неприятно изменились, — есть послание от вашего сына.
Миссис Черни потемнела лицом. Она качнула головой и коротко сказала:
— Ничего подобного.
— Пожалуйста, не надо, — сказал мистер Черни. Ему потребовалось приложить массу сил, чтобы сохранить вежливость, и это получилось у него лучше, чем ожидала Блю. А ей было мучительно не по себе из-за того, что она прервала этот сугубо личный для семьи момент. — Уходите, пожалуйста.
— Скажи ей, — прошептал Ноа.
Блю глотнула воздуха.
— Миссис Черни, он просит прощения за то, что выпил шнапс, который вы приготовили ко дню рождения.
Несколько секунд все молчали. Мистер Черни и сестры Ноа уставились на его мать. Отец Ноа открыл было рот, и тут миссис Черни зарыдала.
Никто из них не заметил, как Блю отошла от могилы.
Позже, когда стемнело, они выкопали его. В начале ведущей к кладбищу дороги Ронан слонялся около стоявшего с открытым капотом «BMW», загораживая проезд и наблюдая за обстановкой. Адам ворочал заступом, который раздобыл для этого случая Ганси. Ганси складывал кости Ноа в большой рюкзак, а Блю светила фонарем, чтобы ничего не пропустить. Адам опустил в яму пустой гроб и аккуратно воссоздал холмик точно таким, каким он был, когда они взялись за дело.