Кто-то говорит, что Церковь просто составила подробные списки и принялась планомерно пытать ведьм и рыцарей- тамплиеров, пока те не признавались по всем пунктам обвинений, и это-то и объясняет все моменты сходства между ними. Но это верно лишь отчасти. Главное сходство — отнюдь не в общих обвинениях, но в малозначительных, казалось бы, деталях, сильно напоминающих то, что и по сей день творят в Африке, Америке и на Мадагаскаре; и о деталях этих инквизиторы не имели понятия. Неоспоримый факт, что обычный человек может нагромоздить кучу лжи, но вряд ли он окажется в состоянии выдумать множество мелких деталей и ввести в заблуждение опытного дознавателя при перекрестном допросе, выдав тем самым достаточно на первый взгляд не столь уж важных фрагментов истины.
Именно поэтому солдат в случае попадания в плен учат говорить только свое имя, звание и номер и даже не пытаться запутать врага ложной информацией, так как обычно при этом выдается некоторое количество правдивых фактов, могущих сыграть тому на руку. Офицеров же в свою очередь учат допрашивать пленных и выуживать крупицы правды из самых диких и неправдоподобных историй. Инквизиторы были опытнейшими перекрестными дознавателями, но не всегда, по видимому, понимали важность всплывающих в процессе следствия мелких деталей. Их задачей было вывести ересь на чистую воду, и они выполняли ее со всей тщательностью.
Часто говорят, что ведьмы сознавались в самых непростительных практиках. Да, это правда, но давайте не будем забывать, почему они делали это. Пол Карус в своей «Истории Дьявола» (стр. 323, архив Международной Ассоциации Фольклора) называет «Маллеус Маллефикорум», или «Молот ведьм», самой позорной из когда-либо написанной человеком книг.
В нем авторы советуют начинать процесс над ведьмой с вопроса о том, «верит ли подследственная в колдовство» и добавляют: «Имейте в виду, что ведьмы чаще всего отвечают отрицательно». Если преступница и вправду отрицает это, инквизитор продолжает: «В таком случае сожженная ведьма является осужденной безвинно». Отрицание колдовства мгновенно подписывает подследственной приговор, ибо, согласно «Молоту ведьм», «не верить в колдовство — величайшая ересь» (haeresis est maxima opera maleficorum non credere).
Впрочем, если обвиняемая отвечала на вопрос утвердительно, пытка все равно заставляла ее сознаться. Ссылаться на неведение было совершенно бесполезно, так как отказ от признания сам по себе считался преступлением под названием maleficiumtacitumitatis. Спасения не было, и лучшее, что могла сделать жертва на дыбе — это признаться сразу и во всем, даже не пытаясь ничего отрицать, ибо это, по крайней мере, сокращало процедуру.