«Господи, как же ты зришь спокойно на все это? Доколь земле терпеть такое? Доколь земля будет кровью и разорением платить за несогласие между князьями русскими? Господи, не допусти того же на моих землях!!!»
Десятисаженный вал и такой же высоты стена заметно уменьшали фигурки людей, копошащихся на улицах посада. По знамени Иван признал свой, коломенский, полк. Ему показалось, что он даже узнал Федора, в компании еще троих деловито снующего по дворам. Вот они вывели гнедого коня, вот вытащили какие-то кули, вот скрылись за воротами постоялого двора… ЕГО ДВОРА!!! Иван до хруста в суставах сжал кулаки. Он уже успел привыкнуть к новому дому. Пусть серебро захвачено с собою в Кремник, пусть лопоть поценнее и несколько кулей зерна закопаны в яму и завалены навозом! Всего не спрячешь, не унесешь. Хозяйская жилка зло пульсировала в висках, заставляя забывать, что под ногами суетятся те, ради кого он и поселен в почти новом, еще не потемневшем от времени доме.
Иван увидел в руках одного из московитов, лазающих по двору постоялой избы, пылающий факел, и не удержался:
– Брось огонь, сукин сын!!! Я тебе запалю, мать твою!..
Несколько голов задрались вверх, послышался злорадный хохот. Ратник махнул рукой, жаркий огонь пал на тесовую крышу, немного прокатился, зацепился за что-то и… радостно поделился пламенем с хорошо просохшим на летней жаре деревом. Ратные, в том числе и Федор, вновь засмеялись, показывая в сторону воротной башни непристойные жесты.
«Ну, сукины дети!! Полезете на приступ – поквитаемся! Хватит еще силы в левой руке, чтоб заставить вас землю нюхать!! А тебя, Федька, при первой же встрече вожжами выполю, вот те крест! Грабить – грабь, но пошто петуха красного под крышу-то пускать? Какая тебе с чужого горя прибыль, паразит?!!»
– Что, твой двор запалили? – спросил стоявший неподалеку боярин Олекса.
– Запалили…
– Я что-то тебя не припомню, дед. Память у меня на лица хорошая, а не могу признать. Ты пришлый, что ли?
– В устье Тьмы деревня моя родная. Время да мор всю родню прибрали. Приехал на родину остатние годы дожить спокойно, а оно вишь какое спокойствие.
– Откуда прибыл? Не из Москвы ли?
Иван понял, что боярин затеял этот разговор не зря. Стараясь быть как можно спокойнее, ответил:
– С полоном меня угнали в Орду еще при Федорчуковой рати. Хозяин попался хороший в Сарае, дал вольную.
Боярин недоверчиво хмыкнул:
– А ну, молви по-татарски, что ты щас внизу зришь?
Иван произнес просимое. Олекса слегка отмяк лицом.
– И впрямь ихнюю молвь знаешь. А что такое сотворил, что милость татарина заслужил?