Внезапно по костру — будто палкой ударили. Прогоревший почти уже насквозь пень ахнул и развалился, осыпав беженцев искрами и раскалёнными добела угольками. Анчутка подскочил, отряхивая шёрстку. Африкан медленно повернул голову и тяжко воззрился в исполосованный прожекторами сумрак.
— Ох, вы у меня там сейчас достреляетесь… — проворчал он, и до Анчутки дошло наконец, что кто-то из пограничников пальнул по их костру из снайперской винтовки.
— У них пули освящённые… — торопливо предупредил он.
— Да знаю… — вздохнул Африкан. — Сам и освящал…
Согнулся, став ещё сутулее, и зачем-то принялся медленно расшнуровывать высокие ботинки солдатского образца. Разулся, скрепил шнурки единым узлом и со вздохом поднялся на ноги. Повесил обувь на плечо, а потом вдруг склонился к Анчутке и, раскрыв как бы через силу глубокие усталые глаза, заглянул домовому в самую что ни на есть душу.
— Так что, дружок, дорога нам теперь с тобой — одна…
Эти произнесённые хрипловатым шёпотом слова почему-то бросили Анчутку в дрожь. Веяло от них жутью… Африкан взял домового в большие ладони и, оступаясь, направился вниз, к воде. Да, но он же сам сказал, что тоже не умеет плавать!.. Значит, где-то лодку припрятал в камышах… Обрадоваться этой своей мысли Анчутка так и не успел, поскольку в следующий миг луч прожектора обмахнул берег, не обозначив нигде ни лодки, ни даже камышей…
«Топиться идёт!» — грянула догадка, и Анчуткино сердечко неистово заколотилось.
Ну конечно! Назад пути нет, вперёд — тоже… Сейчас ведь утопит! Анчутка зажмурился и, вцепившись всеми четырьмя лапками в пахнущую ладаном рясу, уткнулся в неё мордочкой, словно надеясь оглушить себя хотя бы этим слабым дурманом.
Внизу зачавкало, потом захлюпало, потянуло холодом. Вода, надо полагать, подступала всё выше и выше. Берег — крутой, стало быть, ещё шаг — и скользкое дно уйдёт навсегда из-под косолапых ступней Африкана… Но тут в отдалении грянули, отразились от речной поверхности истошные человеческие крики — и любопытство превозмогло. Анчутка не выдержал, осторожно приоткрыл один глаз — и, к изумлению своему, обнаружил, что они с Африканом почти уже достигли середины Чумахлинки.
Упрямо склонив плешь и уперев бороду в грудь, опальный чудотворец пересекал государственную границу по воде аки посуху. Оба прожектора давно уже держали его сутулую грузную фигуру в перекрестье лучей. Из-под босых косолапых ступней Африкана при каждом шаге разбегались по наклонной речной глади сверкающие концентрические круги… Если верить слуху, на мосту творилось нечто невообразимое: беготня, суматоха… Потом, как бы спохватившись, с левого берега забил пулемёт. Первая очередь вспорола воздух совсем рядом, и Анчутка, ойкнув, снова зарылся личиком в рясу.