Он налил опять.
- Вы не представляете себе, Евгения Сергеевна, как я рад видеть вас у себя.
- Не представляю,- согласилась я.
- Конечно, вам, молодой красивой женщине, разве можно понять тоску одинокого пожилого мужчины, скромно доживающего свой век. Вы для меня как райская птица…
Мое участие в разговоре было невелико, я только поддакивала, где было нужно. Сольную партию успешно вел сам хозяин. Он смотрел на меня с выражением ласковой нежности. И странно, чем больше ласки слышала я в его голосе, тем холоднее и жутче становилось у меня на душе, тем крепче становилось убеждение, что он - убийца Вали Бессоновой.
Я не берусь объяснить, почему это происходило. Но в конце концов ощущение это стало таким тягостным и явным, что мне стало не по себе. Я побоялась, что он догадается об этом по выражению моего лица, встала и подошла к радиоле. Она стояла возле окна, раньше ее не было.
На подоконнике лежали пластинки.
Он поднялся следом за мной.
- Вот хозяин, называется. Заговорился, забыл о музыке. Потанцуем, Евгения Сергеевна. Только знаете, я к старинке тяготею, современных шейков и прочего не люблю.
Он поставил медленный фокстрот.
Танцевал он неплохо, я все время чувствовала его инициативу, не назойливую, но уверенную. Его ладонь лежала на моей спине. И вдруг мне представилось, как его рука поднимается все выше и выше, касается плеч, шеи… ощущение стало таким жутким, что я невольно сбилась с такта.
- Извините меня!
Пластинка закончилась, он подвел меня к креслу.
- Вы великолепно танцуете. На самом деле, вы самая послушная женщина, с которой я когда-либо танцевал.
- Вам показалось.
- Пусть показалось. Все равно, я в восторге от вас, Евгения Сергеевна. Выпьем-те еще!
Я подняла рюмку, но пить не стала, пьяной мне нужно было только казаться.
- Хотите, я вам спою? - спросил Бошко.
- Конечно.
Я не заметила гитары, она стояла в углу за тахтой. Бошко взял несколько аккордов.
- Смеяться не будете?
- Зачем же. Уверена, что у вас хорошо получится.
- Вам, поди, сынок про меня наболтал?
- Сынок про вас мне совсем ничего не говорил.
- Ну, конечно…
Он подстроился под гитару и запел: «Гори, гори, моя звезда». Пел он негромко и, пожалуй, верно. Смотрел на меня и припускал в голос задушевности…
- Совсем неплохо,- похвалила я.
- Правда?
- Почти профессионально.
Он приглашающе поднял рюмку.
- Спаиваете вы меня. И так уже пьяная.
- Ну, что вы. Хотите кофе?
- Пожалуй.
Он вышел.
Я тут же подошла к серванту, отодвинула дверку и открыла крышку знакомой коробочки с огненно-красными конями. Шевельнула в ней пальцем.
Конечно! Латунного ключика там уже не было.