— С этим тоже надо что-то делать, — кивнула Олянка. — Одними грибами сыт не будешь.
У неё была мысль, и она сделала знак Кунице. Та встала, безоговорочно готовая к новым опасным передрягам.
— Когда они припасы забирали у народа, куда они всё свозили? — спросила Олянка.
— Так вестимо куда, — ответил отец. — В амбары градоначальника. Только зря ты это, дочка... Назад они ничего не отдают.
— Это мы ещё посмотрим, — процедила Олянка.
— Ты что задумала? — шепнула Куница, когда они вышли за порог дома.
Олянка холодно прищурилась.
— Увидишь.
Хоромы градоначальника тоже были заняты навиями, склад со съестным сторожил целый отряд воинов. Когда Олянка предъявила грамоту, у главного распорядителя припасов выпучились глаза, но ослушаться он не решался: грамоту венчала какая-то уж очень важная, радужно переливающаяся печать.
— Вернуть всё?! — изумлённо вскричал он. — Но позволь, госпожа... А как же мы? Как же быть нам?
— А вы сами пищу себе добывайте, — скрежетнула зубами Олянка.
— Погоди, госпожа, этого быть не может... Это какая-то ошибка! — засуетился распорядитель. — Я должен связаться с вышестоящим начальством и убедиться, что такой приказ действительно исходит от них!
Он изъяснялся правильнее остальных, почти не коверкая язык. Длинноносый и долговязый, он чем-то напоминал аиста. Не вояка, а снабженец-писарь, чиновник, хоть и в военном облачении. Тоже из «книжных червей», к каковым когда-то Ярополк относил своего сына. Олянка предложила ему говорить на родном языке, понимание которого, несомненно, прибавляло ей важности в глазах навиев. А заодно ей хотелось проверить, как работает паучок.
— Пока ты будешь связываться, пройдёт время, а я не собираюсь ждать! — напустив на себя властный вид, нетерпеливо повысила Олянка голос. — Ты что, не узнаёшь печать?
— Погодите, постойте, уважаемые госпожи, — обращаясь к Олянке и Кунице, забормотал распорядитель. — Дайте мне ещё раз взглянуть.
Грамота снова развернулась перед его птичьим клювом, но в руки ему её Олянка не отдавала.
— Да, всё верно, — перечитав, уныло подтвердил он. — Но, быть может, вы смилостивитесь и позволите оставить хотя бы четверть для наших нужд? В противном случае нам придётся просить помощи у других частей войска.
А это значило, что им подвезут припасы, награбленные у других людей. И кому-то в другом месте будет хуже.
— Хорошо, — сказала Олянка. — Четверть можете оставить себе, но три четверти извольте вернуть людям!
Шальная мысль озарила её: а не могли ли костяшки подделать приказ о том, чтобы навии покинули город совсем?! Она украдкой вынула молвицу из мешочка, но ничего не произошло. Сердце разочарованно упало. Значит, костяшки не всемогущие, хотя и очень полезные и чудотворные.