Янис ждет меня во дворе. Он стоит на дорожке, воротник пальто поднят и повязан красным шарфом. Еще в этом доме девочка Ванда. Она сейчас в школе, их третий класс учится во вторую смену. Отец у детей поляк, мать — латышка. Мать, моя хозяйка по имени Илга, уверяет, что маленький Янис любит меня. Я его первая любовь.
— Не слушайте эти мои слова со смехом, — говорит она, — но наш мальчик переживает любовь к вам. Он хочет уехать с вами. Он просит, чтобы я сказала вам это.
— Янис, — кричу я, — почему ты так закутан? Посмотри, какое солнце на небе, и ветер совсем не злой. — Я развязываю ему шарф, расстегиваю пальто. — Знаешь, что могло бы случиться? Зима увидела бы тебя и сказала: «Ах, ах, я опаздываю. Надо поскорей остудить солнце, заморозить тучи, чтобы из них посыпался снег. А то бедному мальчику очень жарко в зимнем пальто». Я говорю с чуть заметным акцентом, все так говорят в этом доме, и я не могу от этого удержаться. Янис слушает, задрав голову, из глаз его летит ко мне чистый преданный свет. Очень славное лицо: беленькое, с ровными дужками бровей, и все реснички можно пересчитать.
Илга появляется на крыльце:
— Он одевается, чтобы сразу ехать с вами, чтобы вы не уехали, пока он будет одеваться. Вы должны сказать ему, Лариса, что будете жить у нас долго.
Янис опускает голову, слушает слова матери и, наверное, переживает, что она выдает его тайну. Когда она уходит, он берет меня за руку и ведет к широкой скамейке, которая вросла в землю на задах летней кухни.
— А какая зима, когда ее нет?
Я понимаю его вопрос. Сажусь рядом с ним и рассказываю:
— Зима большая и красивая. У нее белая шуба и на голове высокая белая шапка. У нее холодные руки и красивое лицо. Она любит, чтобы кругом было аккуратно и чисто. И поэтому, когда она приходит, то посыпает землю белым и чистым снегом.
— Зима злая, — говорит Янис, — она кусает нос и руки. А кто ее не боится, того она кусает за голову, и человек начинает болеть. У него болит голова и горло.
Он много знает, этот маленький шестилетний мальчик. Он знает даже, что зима — просто время года, явление природы. Но ему хочется разговаривать со мной, и он, как все дети, прикидывается, что верит в сказки.
— Янис! Лариса! Идите обедать, — зовет Илга.
Это самый трудный момент. Я плачу рубль за койку. Объедать задаром эту хорошую семью, в которой зарабатывает деньги только один человек — муж Илги, я не имею права. Но на столе уже стоит тарелка, предназначенная мне. Янис и Ванда ждут, когда я возьму в руку ложку.
— Я уже обедала, — говорю Илге.
Она улыбается: