Ох, люди
Несчастные
Попали в переплет…
К Спирину, одетому в форму учащегося технического училища, подъехали трое. Офицер спросил насмешливо:
— Откуда, синьор? Имеете ли оружие?
— Иду с занятий драмкружка. В клубе «Свет и знания». А оружие не ношу — упаси боже шутить такими вещами в наше время.
— Пропустите студента, — приказал офицер.
Но на углу 33-й линии опять патруль. Николай возмутился:
— Нельзя же так, господа! Меня только что останавливали.
Видя, что он направляется от Софиевской вверх, — пропустили. Спирин шагал торопливо от дома, а мысль не отпускала: «Неужели у нас провал? Неужели?».
Перед рассветом добрался Николай к Селиванову, за Нахичевань. У Селиванова ночевал Василенко. Выслушав Спирина, хозяин и гость быстро собрались. Утрам на 6-й улице должно состояться заседание комитета. Если типография провалена — рисковать не стоит.
— Жди, Коля, нашего возвращения.
Спирин ждал долго. Не дождавшись, переоделся и пошел по явкам. Товарищи подтвердили: типография провалилась, в доме все арестованы. Малыши у соседей.
В пять часов вечера члены комитета встретились в Балабановской роще. Здесь Спирин услышал страшную весть — явка на 6-й улице тоже провалена: здесь арестованы Абросимов и Василенко, остальным товарищам — Анне, Шмидту, Селиванову — удалось скрыться.
Так что же это: случайный провал или провокация? Оставшимся на воле товарищам этот вопрос необходимо решить быстро. От него зависит будущее подполья, судьба его каждого участника.
Буртылев квартировал у доктора Попова, который горько шутил, что через его дом проходит водораздел всего мира — один его сын служил у белых, другой ушел с красными. Последние годы сильно подействовали на доктора: надменный эскулап стал довольно мирным, разговорчивым человеком, каким был на самом деле. И когда к Игнату из Ростова приезжала жена Анна Лаврентьевна с сыном Федей, встречал их приветливо, расспрашивал, как там дела в шумном купеческом Ростове. Но сегодня он встретил гостей рассеянно, торопливо:
— Что же это такое происходит! Что же это такое!
Выяснить, что так разволновало доктора, было невозможно: он ушел в себя, ни на кого не обращал внимания. Когда Анна подошла к радиостанции и вызвала Игната через дежурного, тот появился взволнованный и, передав из рук в руки маленький сверточек, сказал:
— Срочно уезжайте из города. Захвати у доктора мой маленький чемоданчик. Я, наверное, на квартиру не буду заходить — опасно. Оформляю отпуск на неделю по семейным обстоятельствам, завтра заеду домой, все расскажу.
Расстроенная и испуганная Анна подхватила сына, чемоданчик и направилась на вокзал. Поезда в ближайшем времени не предвиделось. Она боялась: вдруг недействителен почему-то ее пропуск как жены служивого? На вокзале Анна заметила мужчину, который определенно следил за ними. Пришлось уйти с вокзала. Пропетляв по улицам, Буртылева вернулась к привокзальной роще. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что посторонних нет, Анна развела небольшой костерок, делала вид, что печет картошку, а сама стала жечь бумаги из чемоданчика.