Я все еще щурилась, заслоняясь ладонью, когда из-за угла вышел Дэниел.
– Слышу – вроде твоя машина.
Волосы у него были длиннее, чем мне помнилось, – до самого подбородка. Такую же длину носила я, прежде чем уехать насовсем. Дэниел в то время стригся очень коротко, потому что как-то, когда он малость подзарос, ему сказали, что мы с ним похожи.
Теперь, когда Дэниел отпустил волосы, они казались легче, светлее; брата скорее назвали бы блондином, чем русым. Мои волосы, наоборот, с годами потемнели. Как и я, Дэниел еще не успел толком загореть, но ходил голый до пояса, и вот плечи приобрели под солнцем кирпичный цвет. За то время, что мы не виделись, он похудел, лицо стало резче и выразительнее. Теперь уже мы с ним едва ли сошли бы за родных брата и сестру.
Грудь у него была в грязных полосах, руки в земле. Он отер ладони о джинсы и шагнул ко мне.
– Видишь, успела до полчетвертого, – сказала я.
Нелепая фраза. Из нас двоих ответственным всегда считался Дэниел. Он бросил учебу, когда маме потребовался уход. Он решил, что нужно показать папу врачам. Он контролировал финансы. Тот факт, что я приехала почти вовремя, никак не мог радикально изменить ситуацию.
Дэниел засмеялся и снова отер ладони о джинсы.
– Я тоже рад тебя видеть, Ник.
– Извини.
Я шагнула к нему, обняла. Явный перебор. Я всегда так делала. Пыталась компенсировать холодность первых минут. Дэниел не обнял меня в ответ, наоборот, окаменел. Я продолжала висеть на нем, понимая, что пачкаю свою одежду.
– Как работа, как Лора, как ты?
– Дел хватает. Лора раздражительная, как все беременные. Хорошо, что ты приехала.
Я улыбнулась, отпустила его, поспешила к машине за сумкой. Обмен любезностями с братом никогда мне не удавался. Я не понимала, как на эти любезности реагировать, чтó брат под ними разумеет. Он их произносил с недовольным видом, и мне хотелось встать в боевую стойку.
– Вот, привезла, – я открыла заднюю дверь машины, стала ворошить коробки, – подарок для Лоры. Для вас обоих. Для малышки.
Где чертова коробка? Та, с погремушкой на крышке, в блестящем хамелеонистом подарочном мешочке?
– Сейчас. Был же. Куда делся? – бормотала я.
Оберточная бумага имела принт: подгузники на безопасных булавках. Не вполне понимая замысел дизайнера, я решила, что это как раз в Лорином стиле.
– Ник, – заговорил Дэниел, взявшись пальцами за дверь машины, сверху, – подарок подождет. Предрожденчик только в следующие выходные. В смысле, если ты не занята. Если захочешь прийти.
Дэниел кашлянул, отцепил пальцы от двери.
– Лора была бы рада тебе.
– Ладно, – сказала я, выпрямляясь. – Приду. Конечно, приду.