2.1. Наука о душе, сознании и жизни
Начало этой книге было положено в моих ранее вышедших книгах. Вся она — о духовной стороне нормального человека, основанной на некоторых новых для человеческого знания выводах.
Я делюсь в ней теми знаниями и умениями, которые я, как ни искал, не нашел в медицине, в психологии, в религии и в науке и которые отрылись мне. Хотя признаюсь, что основой для моих практических занятий и раздумий явились, конечно же, и опыт, и теории, развиваемые в них.
Мое общение с некоторыми книгами и людьми, моя собственная духовная практика и практика здорового образа жизни привели меня к выводу, что умение быть здоровым или сохранять хотя бы относительную работоспособность и хорошее самочувствие — это мастерство. И в нем главное место занимает правильное понимание законов Мироздания и осознание, что первое места среди них занимают Высшие Критерии — Законы Духовности.
Духовность есть непростая сторона человеческой деятельности, как будто невидимая, неслышимая, отчего многие считают ее совершенно необязательной.
Достичь лучшего здоровья и самочувствия иногда непросто по причине, казалось бы, странной и удивительной. Знания такого рода почему-то не приветствуются ни религией, ни наукой, ни медициной. Более того, против них и против их носителей в нашем примитивном обществе всегда велась и ведётся, к сожалению, неприкрытая борьба.
Поэтому мы с вами в море всевозможной, в чем-то наивной литературы о йогах, колдунах, магах, чародеях не может отыскать истинно Духовное Знание. Потому что истинно Духовное подразумевает, как минимум, прозрение и собственные усилия, что естественным образом подрывает коммерческую основу тех, кто готов продать человеку любой энергетический протез любви, желания, органа, души, разума, даже веры и духа.
Наши собственные усилия срывают покров тайны там, где ее, по сути, не существует.
По наивности своей я думал когда-то, что если я борюсь со своим недугом и достигаю в этом явных успехов, и мне помогает Бог, то имею полное право от своего имени поделиться накопленным опытом. За эту наивность, граничащую с утопией, мне пришлось на какое-то время поплатиться своей свободой.
Моя несвобода обернулась для меня еще более глубокими раздумьями и еще более широкой практикой, обогатившейся дополнительным опытом экстремальных ситуаций. Я понял одну из истин, заключающуюся в том, что экстремальное не есть обязательно агрессивное и наоборот.