Итак, приступили они к уроку, и девушка с жаром взялась за дело; быстро постигала она и эту премудрость и от работы не отлынивала, в то время как душа учителя изнывала от любви к ней. Так миновало ещё три часа, затем вдруг Заряночка устало подняла взгляд от стола, и вновь охватили девушку тревога и беспокойство и тоска о любезном ей собеседнике, и отпустила она священника на этот день, позволив поцеловать себе руку в качестве платы.
День уже клонился к вечеру; и поспешила Заряночка на вершину башни, и долго пробыла там, глядя на воду, пока не стало смеркаться, а затем печально спустилась вниз и отправилась к своим женщинам.
Следующий день оказался во всём похож на предыдущий; ничего примечательного не случилось, и Заряночка проводила время, то поднимаясь на башню и оглядывая озеро, то вышивая со своими прислужницами, то постигая книжную премудрость вместе с сэром Леонардом, но неизменно болело её сердце от тоски.
На третий день Заряночка надумала переговорить с кастеляном, и призвала его к себе, и спросила, что тот думает по поводу столь долгого отсутствия благородных лордов. Отвечал седовласый воин: «Госпожа моя, к чему дивиться, ежели и задержались они на несколько дней, ибо ведь отправились они на приключение, а в историях такого рода много чего случается. Теперь же, заклинаю тебя, перестань терзаться, ибо не настало ещё время даже заподозрить, что, может статься, не всё сложилось ладно».
Слова кастеляна весьма утешили девушку в ту пору, ибо понимала она: сэр Эймерис говорит чистую правду; засим поблагодарила Заряночка старика и улыбнулась ему приветливо, и он возликовал и собрался уже опуститься на колени и, по обычаю своему, расцеловать девушке руки; но она, снова улыбнувшись, удержала кастеляна, говоря: «Не сейчас, милый друг; это при расставании; у меня же есть ещё что сказать тебе, а именно: запало мне в голову выехать за ворота; это бы меня утешило и помогло терпеливо дождаться возвращения друзей. Ибо должно тебе узнать, сэр Эймерис, что выросла я среди лесов и полей, под палящим солнцем, под порывами ветра; и теперь, лишённая всего этого по большей части, я бледнею и чахну. Ты ведь не захочешь, чтобы заболела я, находясь на твоём попечении, ведь так?»
«Разумеется, нет, госпожа, – отвечал сэр Эймерис, – сегодня же я вывезу тебя за ворота; и два десятка вооружённых людей или даже более поедут с нами, чтобы беды не случилось». Отвечала Заряночка, хмуря бровь: «Нет, рыцарь, мне не нужны твои воины; я бы предпочла отправиться в путь одна, свободная, как ветер. Ибо разве не слышал ты, что Красный Рыцарь ранен и не встаёт с постели? Так в чем же опасность?» Отвечал сэр Эймерис: «Так, госпожа; но Красный Рыцарь не единственный недруг, хотя и худший из всех; и очень может статься, что слухи лгут, ибо помянутый враг весьма и весьма коварен. И вот ещё о чём подумай, добрая госпожа: к нынешнему дню он, по всей вероятности, уже прослышал, что в смиренном моём замке хранится великая драгоценность, бесценная жемчужина, равных которой не сыскать во всём мире, и задумал похитить её, ежели удастся».