Старик приметил нервозность Олсопа и хрипло, точно брал пример с Рата, каркнул:
– На меня не смотри, дир Олсоп, прими благодарность за службу верную, но отныне твой хозяин Ригет.
– Благодарю, дир. – Кажется, теперь управляющий расчувствовался по-настоящему.
Светка невольно задалась вопросом, благодарил ли бедолагу дедушка хоть раз при жизни. По всему выходило, что нет.
Черствый же Дениска моментально переключился на другое:
– Эй, деда, а как тебя похоронили, если замок запертым-заклятым стоял? Или сначала закопали, а потом быстро-быстро за ворота убежали?
– Праха моего в семейном склепе под замком Кергот ты не сыщешь, внук, – патетично провозгласил ничуть не обиженный призрак. (Кажется, каким-то неведомым образом шебутной Дениска ухитрился выбиться у старика в любимчики.) – Заклятие-ключ на плоть завязано. Когда понял я, что час последний близок, всем велел из замка удалиться. И уход мой печатью и замк€ом на владениях стал, всю силу свою на то обратил, потому от бренного тела ничего не осталось.
– То есть ты все в энергию перевел, – уважительно поцокал языком Денис. – Молоток, дед! Жаль, что я в магии бесталанен, а то бы в ученики к тебе просился до тех пор, пока ты меня или бы не прибил, или бы учить не начал!
Старик довольно закудахтал, управляющий же счел возможным осведомиться у дядюшки:
– Дира Лимей следом прибудет?
– У мамы сейчас другие планы, – вместо дядьки вновь влез в беседу Дэн. – Муж, маленький ребенок, виноградники. Только мы со Светкой приехали. Дядюшка нас по-вашему Деньесом и Свельтой зовет.
Проквакав еще что-то цветисто-вежливое, Олсоп уточнил у дира Ригета распоряжения и, сочтя ритуал приветствия исполненным, ринулся к повозке. А там уж принялся энергично посылать: лысого на кухню, длинного за инструментом, чтобы проверил все в замке. Словом, дир Олсоп катался по замку столь привычно, будто и не уезжал из него после смерти владельца.
– Прикольный мужик, – оценил представление Дениска. – Но лысый повар – круче! Если б он еще как Ван Дамм драться умел. Эй, дядя, повар, случайно, не дерется?
– Если только ложкой по лбу тому, кто лезет в кастрюлю пробовать неготовое блюдо, дать может, – чуть поморщившись от детских воспоминаний, ответил дядюшка, подобрал болванку меча и скомандовал:
– Пошли, Деньес, проверим твои слова о дарованном Ирнатом таланте.
– Ага! – мгновенно загорелся новой идеей айтишник и горел ею ближайшие полчаса. Потом количество синяков, набитых черствым дядюшкой, и отбитых пальцев стало значительно больше юношеского энтузиазма. Горячая жажда немедленной демонстрации суперуберпуперспособностей сменилась унынием. Опустив в очередной раз отбитую палку, которой ему едва не отсушили руку, Дэн признал очевидное: