В тусклом свете электрического фонарика, под плащ-палаткой, лейтенант Ракитин набросал донесение, которое отправится в штаб вместе с ранеными.
Начальнику Сталинградского областного УНКВД Старшему майору Госбезопасности Воронину Александру Дмитриевичу
ДОНЕСЕНИЕ
Настоящим докладываю, что 03 сентября 1942 года при выдвижении диверсионно-разведывательной группы под моим командованием в занятый гитлеровцами «Заполотновский» район Сталинграда напоролись на встречное выдвижение разведгруппы противника. Мною было принято решение – атаковать. В ходе ночного боя на короткой дистанции, переходящего в рукопашную, противник был уничтожен. Судя по элементам вражеской экипировки, а также по нестандартным образцам оружия, в частности – автоматическим пистолетам «Mauser С-96» мод. «712» «Schnellfeuer» обр. 1932 г., мы столкнулись с одним из подразделений войск СС. Наши потери; четверо убиты, четверо ранены, один из бойцов тяжело. Отправив раненых в тыл, принял решение продолжать выполнение задания. Смерть фашистским оккупантам!
Л-т ГБ Ракитин В. Н.
* * *
Потеряв почти половину личного состава, разведчики продолжили продвижение по маршруту. Хотя, скорее всего, это можно было назвать дорогой в ад. Осторожно пробирались в развалинах, ныряли в воронки от авиабомб и снарядов. Диверсантам пришлось даже спускаться в полуразрушенную канализацию, а потом выбираться обратно. Спасало то, что сплошная линия фронта после бомбежки и постоянных контратак так и не остановилась, по развалинам можно было проникнуть во вражеский тыл. В огромном городе были так называемые «очаги» сопротивления, некоторые улицы и вовсе никем не контролировались. Этим обстоятельством и пользовались диверсионные группы и снайперы противоборствующих сторон.
Несколько раз мимо затаившихся разведчиков проходили пешие патрули гитлеровцев, с ревом проезжали броневики и танки. А один раз лейтенант Ракитин едва удержался, чтобы не вырезать экипаж немецкой штурмовой самоходки. Приземистый «Артштурм» стоял на перекрестке с перебитой гусеницей, видимо, при резком повороте лопнул стальной «палец», скрепляющий траки гусеничной ленты. Пришлось оставить оккупантов в живых, чтобы не раскрывать группу – и так уже «нашумели», покрошив полностью диверсантов из СС.
Виктор несколько раз останавливался, ориентировался по карте, подсвечивая себе электрическим фонариком с красным светофильтром. Удобная вещица поставлялась в числе прочих по «ленд-лизу».
Вскоре они дошли до нужного перекрестка, где в подвалах полуразрушенного купеческого особняка расположился, по-видимому, штаб немецкого батальона. Во всяком случае, получасовое наблюдение показало, что туда подъезжали штабные автомобили с потушенными фарами, сновали туда-сюда офицеры. Особо глазастому пограничнику удалось даже разглядеть проволочную антенну радиостанции. По всему выходило, что тут у «фрицев» располагался замаскированный передовой командный пункт. Охранял полевой штаб замаскированный танк «Panzerkampfwagen-III». Конечно, против знаменитой советской «тридцатьчетверки» его короткоствольная 50-миллиметровая пушка, откровенно говоря, «не плясала», но против пехоты… Танк ведь всегда остается танком. «Панцер» был умело замаскирован в развалинах, да и сам штаб вычислить было очень трудно среди завалов и полуразрушенных сгоревших домов. Подходы к танку перекрывало укрепленное пулеметное гнездо. Подобраться туда было практически нереально. Немцы ведь дураками не были и воевать умели.