Набойка тоже почти вывелась. Узор измельчился и часто из народного превратился в подражание ситцам. Самые доски, на которых печатались холсты, из больших, с энергичным крупным резным узором, превратились в миниатюрные с узором накладным медным. Эти доски старого образца теперь догнивают в деревнях, и бабы прикрывают ими горшки со сметаной.
Содержание набоечного узора подчас еще богаче, чем вышивочного, так как самый материал (резьба по дереву) менее связывает творца его, чем ткань холста.
Наконец, относительно отличия набойки от вышивки (я говорю про старую крупную набойку) можно сделать еще следующее замечание, которое, может быть, и ошибочно. Узор старых набоечных досок шире и общее узора вышивочного, и в этом сказалось различие творчества мужского от женского: вышивали бабы, а доски резали мужики.
К данной статье приложено слишком мало снимков с интересной народной домашней утвари, тоже совершенно вымершей, чтобы специально на ней останавливаться. Это может послужить материалом для другого беседования.
Заканчивая статью, хочется еще раз сказать, что было бы преступлением перед будущим, если бы утерялось хотя бы одно зерно из нивы русского народного творчества, возросшей веками.
Но все это творчество — зерна. Зерна должны дать ростки, а не плесневеть в провиантских магазинах. И это зерно должно искать такого же хода вперед, как и всякое зерно.
Есть у нас одно учреждение, именуемое Русским Собранием. Года три тому назад ко мне пришел один представитель его и сказал мне, что у него возник в голове проект переодеть всех чиновников Российской империи в охабни и кафтаны...
И вот, когда слышишь такую "удачную" мысль, то становится больно за все национальное и народное. Неужели же нельзя придумать чего- нибудь иного, как переодевать в национальное платье гг. чиновников и строить скверные пародии на Василия Блаженного там, где это более чем не идет?
Неужели же они не понимают, что если бы даже бороды русских бояр не были насильно обрезаны, то теперь все же не носили бы больше ни горлатных шапок, ни кафтанов с бесконечно длинными рукавами. Ведь при Рюрике одевались так, а при Андрее Боголюбском иначе; при Иване Калите не так, как при Иване Г розном, и так далее.
Когда года два тому назад в один из петербургских ресторанов не пустили одного такого любителя старины, одетого в старорусское платье, то, по-моему, ресторанный швейцар поступил правильно.
Это все — балласт русского стиля, ненужный и деланный, и нельзя же, вспоминая о чарах детства, стараться самому вести себя, как ребенок.