— Папа, не надо! Люди смотрят! — смущенно попросила курносая и низенькая, вся в отца, девушка, стоявшая в окружении подруг и соседок.
— А что! — захорохорился Пажлаков. — Пусть смотрят… Нам стыдиться нечего… На свои кровные, можно сказать, и учимся, и гуляем… Правду говорю, а?
Никто ему не ответил. Пажлаков подождал, потом вдруг взмахнул рукой:
— А в общем, можно сказать, идем мы к светлому празднику трудящихся, царствию коммунизма. И по такому случаю давай, Тихон Захарович, хотя бы по кружке пивка… Я угощаю!
Приход Орлиева заметили все. Разговоры как–то поутихли, и Тихон Захарович ощутил на себе выжидающие взгляды.
Он вежливо отказался от угощения и, по пути здороваясь с людьми, прошел к играющим в домино. «Болельщики» потеснились, уступая ему лучшее место. Тихон Захарович тронул за плечо Панкрашова.
— Выйдем, дело есть.
Тот, потный, взъерошенный, долго смотрел на начальника каким–то ошалелым взглядом, потом, видимо, сообразил, о чем его просят, положил кости на стол.
Они отошли в сторону.
— Сегодня приезжает новый технорук, — сообщил Тихон Захарович.
— Понятно, — с готовностью отозвался Панкрашов, хотя по его лицу Орлиев видел, что он ничего еще не понимает.
— Надо встретить, как следует… Дома у меня кое–что приготовлено. Посидим, потолкуем. Позовем Вяхясало… Да, пожалуй, и хватит. Рантуева еще не приехала?
— Нет, кажись.
Панкрашов одернул гимнастерку, поправил ремень, приготовившись слушать главное. Но Тихон Захарович, помолчав, сказал:
— Встретим вдвоем… Вдвоем лучше. Пойдем, автобус уже скоро должен быть.
Панкрашов не без сожаления посмотрел в сторону шумного столика и направился с начальником к остановке.
Еще автобус, не сбавляя скорости, мягко пылил по улице поселка, а старик, успевший собрать свою поклажу и теперь прилипший к ветровому стеклу рядом с шофером, сказал:
— Ишь ты, народу сколь! И начальство! Видать, вас встречает..,
Виктор глядел на быстро приближающуюся толпу, искал глазами знакомую фигуру Орлиева и от волнения ничего не видел.
— Вон он, у крыльца, — пояснил старик. — Видишь, двое. Один, стало быть, Орлиев, а второй — Панкрашов…
Как только автобус остановился и шофер заглушил мотор, стало вдруг тихо и неловко. Виктор почувствовал себя сидящим как бы в витрине под десятками любопытных глаз. Двое стоявших у крыльца подошли к автобусу, и Виктор вдруг увидел, что стройный и высокий человек в военном это вовсе не Орлиев, что Орлиев — тот, который чуть пониже, и одет он в темно–серый гражданский костюм.
Орлиев сам поднялся в автобус.
— Здравствуй, Курганов! С приездом в наши края! — Его сдержанная улыбка тоже показалась Виктору совсем незнакомой.