Некоторое время за столом длилось молчание, но спиртное начало делать свое дело, и постепенно языки развязались. Выпили по второй. Теперь уже Панкрашов наливал в стаканы меньше половины.
— Витя, ты ешь, а то опьянеешь… — сказала Лена, ласково дотрагиваясь до руки мужа.
— Ничего, Леночка, ничего, дорогая. В партизанские годы было и не такое. — Виктор почувствовал, как добрая и приятная теплота расходится по всему телу, полуобнял жену за плечи и вдруг громко спросил: — Тихон Захарович, можно я буду звать вас на «ты», а?
— А как же еще, — поднял на Виктора тяжелый взгляд Орлиев.
— Так вот, дорогой Тихон Захарович, — по–пьяному четко отделяя слова, сказал Виктор. — Ты знаешь, какая у меня жена? Нет, ты не знаешь… Это золотой человек. Бесценный, понятно?! И ты, Костя, не знаешь…
— Витя, друг! Дай лапу! Вот так! — Панкрашов пожал Виктору руку и полез целоваться. — Знаю, я все знаю… и верю, честное слово, верю!
— Ну и что? — на Курганова из–под нахмуренных бровей требовательно глядели застывшие глаза Орлиева.
— А то, что вы не знаете, вот что…
— Виктор, зачем ты? — встревожилась Лена.
Тихон Захарович несколько секунд упорно смотрел в глаза Виктору, потом повернулся к Лене.
— Ты вот спрашивала, для кого здесь я поставил вторую койку… А ведь для него, — не глядя, ткнул он пальцем в сторону Виктора и задумался. — Начальник штаба… Вместе… вдвоем… А ведь все не так… Время идет…
— Мой папа тоже был партизаном, — сказала Лена, желая доставить Орлиеву приятное.
— Партизаном… Пар–ти–за–ном… — медленно, как бы вдумываясь в смысл каждого звука, повторил Орлиев, — И где он сейчас?
— Погиб, в сорок третьем, под Лугой.
— Погиб… Многие погибли…
— «Немногие вернулись с поля, богатыри — не мы»… — подхватил Панкрашов, и это прозвучало так не к месту, что лицо Орлиева стало вдруг сердитым и жестким.
— «Богатыри», «богатыри»… Много ты знаешь! Тебе, видать, и невдомек, что богатырями не рождаются, а делаются… Знаешь ты, что вот он сделал? — Орлиев снова ткнул пальцем в грудь Курганова. — Отряд спас. А ведь он тогда кто был? Мальчишка, безусый мальчишка.
— Да я ведь так просто, Тихон Захарович, — взмолился Панкрашов, вытирая платком лоб. — Я к слову.
— Так просто ничего не бывает, — веско сказал Орлиев.
Разговор затих. Виктор, поглядывая на склонившегося к столу командира, нехотя ковырял вилкой жареную рыбу. Два года жили они бок о бок, ходили в одной цепочке в походы, ночевали у соседних костров, но никогда Виктор не имел случая видеть командира так близко, как сейчас.
«Неужели этот поникший над столом человек и есть мой бывший командир?» — подумал Виктор и, вспомнив, с каким восторгом он ловил девять лет назад этот, теперь слегка усталый, но все еще очень твердый и даже тяжелый взгляд, радостно ответил себе: «Да, да, это он.., И теперь мы будем вместе работать — он и я».