Утром Валера, совершенно изведя себя, помчался к Соне, но его не пустили – она еще находилась в реанимации. Он прибежал вечером – отворил дверь палаты и вошел на подгибающихся ногах. Соня, бледная до синевы, лежала с закрытыми глазами – нос заострился, губы потрескались… Валера подошел поближе, присел на краешек кровати и взял ее за руку:
– Сонечка!
Рука была ледяная и… очень изящная, с длинными музыкальными пальцами. Валера удивился: почему он никогда не видел, какие у Сони красивые руки? Соня медленно повернула голову и открыла глаза, казавшиеся огромными на осунувшемся лице, и Валера опять изумился: как он мог не замечать таких прекрасных глаз? Серо-сизые, как крыло голубки, и ресницы такие длинные! Соня молча смотрела на Валеру, словно не узнавая, потом прошептала:
– Ты пришел…
– Сонечка! – воскликнул он. – Сонечка, прости меня! Прости, прости! Дорогая моя! Я так виноват перед тобой…
И Валера заплакал, уткнувшись в ее холодную ладонь. Две женщины, занимавшие соседние койки, переглянулись и вышли в коридор, а Соня погладила его по голове и тихо спросила:
– Что это с тобой? Все нормально, не волнуйся ты так. Через пару дней меня выпишут. А пока мама тебе поможет. Как Вероничка? Не сильно напугалась?
– Соня… – выдохнул он. – Сонечка…
Валера не знал, как, какими словами объяснить ей свое раскаяние и свою… любовь. Потому что в этот момент он любил Соню так, что больно было везде, не только в сердце. Но она и без слов, кажется, начала что-то понимать – Соня удивленно подняла брови и медленно заморгала, а ее бледная кожа вдруг порозовела, налилась светом, и скоро этого света стало так много, что сумрачная больничная палата стала казаться самым солнечным уголком в мире. Валера нырнул туда, в этот свет, и принялся целовать Соню: губы, щеки, лоб, нос, который теперь вовсе не казался ему уродливо длинным, а Соня все моргала, и ее ресницы щекотали ему кожу…
– Сонечка! Теперь все будет по-другому, клянусь! Ты… Ты сможешь меня простить?
Соня вглядывалась ему в глаза, веря и не веря – спрашивала взглядом: да? Это правда? Неужели ты полюбил меня?
– Да! – ответил Валера на ее немой вопрос. – Да!
И Соня заплакала.
– Не плачь, не плачь, дорогая моя, все будет хорошо, я тебе обещаю, – бормотал он, вытирая ее слезы. – Все будет хорошо.
Выписали Соню через неделю – Валера заказал такси, как Соня ни возражала, что прекрасно доедет на метро. А когда вошли в подъезд, он взглянул на крутую лестницу и поднял Соню на руки – та ахнула:
– Валер, ты с ума сошел! Поставь меня сейчас же! Что я, на второй этаж не поднимусь?