– Позволите перевернуть?
Бренников на минутку задумался, а затем кивнул:
– Давайте, не думаю, что есть смысл приглашать сюда Яна Нигульсовича. Пусть проведет осмотр уже в мертвецкой.
Получив разрешение, околоточный забрался в куст и аккуратно перевернул тело.
– Узнаю. Вроде работала на телеграфе. Снимала комнату у одной старушки.
– Едем, – покосившись на меня, скомандовал следователь. Затем обратился к Лехе: – Алексей, останьтесь тут и проконтролируйте, чтобы труп доставили в больницу.
– Слушаюсь, – по-армейски кивнул мой напарник.
В экипаж мы уселись втроем. В качестве эскорта к нам присоединились не замеченные мной прежде казаки. Их я тоже узнал – самый здоровый поливал меня водой в день моего прибытия в этот мир. На его погонах красное поле поперек пересекала широкая серебристая лента. У двух остальных также было по одной поперечной лычке, но значительно у́же. Что это значит и к какому званию относится, я пока не знал.
Поездка до дома, в котором квартировала жертва, заняла минут двадцать и прошла в полном молчании. Теперь уже по причине слабого знакомства пассажиров.
То, что от квартирной хозяйки убиенной девушки толку будет мало, стало понятно сразу. Старая, можно сказать древняя, бабулька стояла у калитки и горько плакала.
– Федосеевна, что стряслось? – тут же подскочил к женщине околоточный.
– Воняет!
– Что воняет? – опешил полицейский.
– Все воняет! – запричитала старушка.
Осознав, что внятного ответа ждать бессмысленно, мы вошли во двор. Сразу стала понятна причина воплей бабульки. Из окон маленького, но опрятного домика несло такой вонью, что слезились глаза.
Околоточный забежал в дом, но тут же выскочил обратно.
– Ничего не понимаю, – прочихавшись, сказал он. – Стены изгвазданы какой-то смрадной дрянью, да так, что дышать невозможно.
Внезапно в моей голове всплыло одно место из конспектов Игната.
– Кажется, я понимаю.
– Что именно? – насторожился мой начальник.
– У нас в училище рассказывали о подобных случаях как о защите от видоков.
– И как это работает?
– Очень просто. В такой вони я не смогу сконцентрироваться и ничего не увижу.
– И кто же у нас такой умный? – спросил почему-то у околоточного Дмитрий Иванович и, закономерно увидев в ответ недоумение, хмыкнул. – Неприятно.
Не то слово. После вида лежавшей в кустах красивой девушки у меня буквально чесались руки достать ее убийцу, а тут такая засада.
– Может, попробуете? – спросил следователь. – Хотя бы с подоконника.
Мне ничего не оставалось, как сделать очень сомнительную попытку применить свой дар. В комнату я заходить не стал и по совету следователя полез в окно со двора, благо подоконник находился всего лишь на уровне груди. То, что попытка бессмысленна, стало понятно еще на подходе. Даже сквозь открытое окно тянуло все той же вонью, которую мне и сравнить не с чем. Сразу начали слезиться глаза.