Если бы они с сестрой не поссорились, думает Анна, то их злоключения могли бы показаться забавными. Но сейчас общество Эллисон ей настолько неприятно, что она даже готова предложить ей прямо сейчас сесть в автобус и поехать в аэропорт. (Давай, давай, увидишь, что Анне тоже не все равно!) Но вслух она ничего не говорит. Около шести часов начинается несильная гроза, и, когда дождь прекращается, Анна спрашивает:
— Что будем есть на ужин?
— Я уже наелась. Мне хватило чипсов.
Неужели она говорит серьезно? Ужин — это как раз то, что, по мнению Анны, должно было вернуть вечеру осмысленность и успокоить нервы.
— Не хочешь сходить со мной что-нибудь поискать?
— Нет, спасибо.
И тогда Анна решает (это будет вдвойне приятно, потому что, во-первых, разозлит Эллисон, а во-вторых, доставит удовольствие самой Анне) заказать по телефону китайскую еду. Поискав телефонный справочник и найдя его в выдвижном ящике письменного стола, Анна заказывает три основных блюда (креветки кунг-пао, тонкую стручковую фасоль по-сычуаньски и баклажаны в остром чесночном соусе), а также традиционный суп с вермишелью и еще два яичных ролла. Когда она положила трубку, Эллисон говорит:
— Я надеюсь, ты собираешься съесть все это сама, потому что я ничего не хочу.
— Я оставляю себе выбор, — отвечает Анна. — Я пока не знаю, чего мне захочется.
— Тут такая вонь будет стоять!
— А мне нравится запах китайской еды.
— Очевидно, и вкус тоже.
— Ой, мне так неловко, что я питаюсь три раза в день. Вот я и попалась. Как же мне стыдно!
— Анна, — ровным голосом произносит Эллисон, — а тебе не кажется, что ты могла бы быть повежливее со мной? Хотя бы в благодарность за то, что я оставила маленького ребенка и согласилась перегнать твой грузовик через всю страну?
Еду пришлось ждать долго, почти час. Когда наконец раздается стук в дверь и средних лет азиат в светлой рубашке на пуговицах и с короткими рукавами передает Анне пакеты, она тут же расставляет их содержимое на письменном столе. Если снять крышки, еда остынет быстрее, но это не слишком большая цена за то удовольствие, которое Анна получит, когда запахи распространятся по комнате и проникнут в ноздри Эллисон. В ресторане, очевидно, решили, что заказ был сделан на семью, и положили три набора палочек для еды и пластиковых приборов, но тарелок не было ни одной, поэтому Анна придвигает к столу единственный в номере стул (ее колени упираются в средний выдвижной ящик) и начинает есть прямо из упаковок. Над столом висит зеркало, в котором она видит собственное отражение — не самое привлекательное зрелище. За ее спиной, на одной из кроватей, растянулась Эллисон; она переключает каналы телевизора, пока, наконец, не останавливается на реалити-шоу, посвященном свиданиям молодых. Ее выбор настораживает. Если бы Анна смотрела такую передачу, это было бы нормально, но для Эллисон это похоже на признание поражения, почти отчаяние. Куда подевалась книга о воспитании? Анна каждые несколько минут бросает взгляд на отражение сестры в зеркале. Один раз их глаза встречаются, и Эллисон поспешно отворачивается.