3 марта 1918 года. Петроград, Таврический дворец. Глава ИТАР Александр Васильевич Тамбовцев
Занимаясь проблемами территорий, находящихся за тысячи верст от Петрограда, мы как-то подзабыли о том, что происходит прямо у нас под боком. Речь идет о Прибалтике, часть которой была оккупирована во время Первой мировой войны немцами, а теперь по Рижскому договору возвращалась нам в таком состоянии, которое можно было охарактеризовать лишь одним словом – разруха.
О том, что творится в тех краях, мне рассказал только что прибывший из Литвы Винцас Мицкявичюс, известный также под псевдонимом Капсукас. Человеком он был очень интересным. Его политические взгляды плавно дрейфовали от литовского национального движения до марксизма. На VI съезде РСДРП и на Втором Всероссийском съезде Советов он поддержал большевиков, хотя беспощадная расправа над сторонниками Троцкого и Свердлова его шокировала. Капсукас был человеком мягким, старавшимся не доводить дело до кровопролития. Но, по-видимому, поняв, что другого выхода у Сталина не было, он успокоился и активно включился в партийную работу.
В качестве представителя Политбюро ЦК РСДРП(б) он был отправлен на территории Виленской, Ковенской и Сувалкской губерний, откуда начался отвод немецких войск и демаркация новой границы. Но чисто военными делами занимались представители наркомата обороны, а товарищу Капсукасу было поручено разобраться с политической обстановкой в этих областях. По возвращении в Петроград он зашел ко мне, чтобы рассказать о том, что видел. Винцас Семенович большую часть своей жизни проработал в качестве корреспондента и редактора нескольких социал-демократических изданий. Как коллега, он посчитал необходимым посоветоваться со мной, прежде чем отправиться с докладом о положении дел в Литве к председателю Совнаркома.
– Лаба дена, драугас, – поприветствовал я его, когда он вошел в мой кабинет, – кайп гивени?[2]
– Эх, Александр Васильевич, – ответил Капсукас, махнув рукой и устало присев на предложенный мною стул, – вы спрашиваете, как дела? Так я вам прямо скажу – дела хреновые. Власть немцев в Литве уже кончилась, а советская власть – еще и не началась.
Немецкая оккупация привела к тому, что треть земли в литовских губерниях пустует. Оттого цены на хлеб выросли неимоверно. Голод и отсутствие работы, товарищ Тамбовцев, – страшная вещь. При немцах безработные батраки, дезертиры и беглые пленные сбивались в вооруженные отряды и прятались от оккупационных властей в лесах. Сами себя они называли «лесными братьями». Их отряды нападали на небольшие отряды германских войск, на оккупационную администрацию и на имения крупных землевладельцев. Бороться немцам с ними было тяжело, так как «лесные братья» раздавали часть своей добычи бедным крестьянам. Те считали «лесовиков» кем-то вроде местных робин гудов, помогали им информацией и укрывали их от преследования немецких воинских патрулей. Но война закончилась, немцы ушли, а «лесные братья», привыкшие к вольной жизни, не спешат сложить оружие и вернуться к мирным занятиям. Так что, Александр Васильевич, для того чтобы разоружить «лесовиков», нам надо провести с этими людьми большую работу, поскольку их вооруженные отряды могут быть использованы противниками советской власти.