Дриада вздрогнула от неожиданности и глубоко вздохнула. Легкое золотистое облачко, появившееся из кувшинчика, скользнуло ей в рот.
– Палец, – требовательно шепчет хозяйка, и я безропотно протягиваю руку.
Вот с самого начала так и знала, что без моей крови этот вампир не обойдется.
Полоснув отточенным ногтем по моему несчастному пальчику, хозяйка ловко собирает хлынувший алый ручеек в ладошку.
А потом, сняв купол, одним движением выливает кровь на призрачную женщину. И там, где упали рубиновые капли, тело дриады начинает постепенно терять прозрачность, становясь обычным, живым человеческим телом. Эти лоскутки живой кожи растут, встречаются, занимают все больше места…
– Отвернитесь! – доносится сзади сердитый шепот вампира, и меня начинает разбирать смех.
Как же быстро проснулся в голландце инстинкт собственника.
Платье поднялось с травы и подплыло к стоящей в странном оцепенении дриаде. Она, словно зомби, плавно подняла руки, позволяя одежде скользнуть на почти проявившееся тело. Это хозяйка наложила на женщину легкий сон, чтобы она не испугалась, увидев собственные прозрачные руки.
Покуда под воздействием моей крови тело дриады превращается в человеческое, душа Катрины успеет полностью освоиться в своем новом вместилище.
И именно во сне это для нее легче всего, не нужно отвлекаться на внешние раздражители в виде смятенных ждущих взглядов голландца и Нилины.
– Готово, – сообщила хозяйка и в последний раз позвонила в колокольчик.
Дриада встрепенулась, открыла еще сонные глаза…
Нет. Это уже была не дриада.
По метнувшемуся в поисках кого-то тревожному взгляду стало ясно без слов – это вернулась Катрина.
А в следующий миг, взмахнув черными крыльями, к ней прыгнул вампир и замер, вглядываясь в голубые глаза, засиявшие счастьем.
– Дар…
– Кати…
Черные крылья обернулись вокруг тонкой фигурки, закрыв от нас происходящее за ними, но уши-то мы не закрыли.
И прекрасно слышали и быстрый захлебывающийся шепот, и звенящий от счастья смех, и звуки поцелуев.
А через минуту черный кокон распался, и сияющий голландец с гордостью показал любимой на завистливо притихшую Нилину.
– Вот она. Правда хорошенькая?
– Доченька… – шагнула босыми ногами к девчонке Катрина, и та, не выдержав, всхлипнула и рванулась ей навстречу.
Я вздохнула, вытерла непрошеную слезинку и отвернулась. Не в театре, пора и про совесть вспомнить.
– Там, во дворе, на лошади – герцог. Красивый, но гад жуткий. Возьмешь? – спросила шепотом у хозяйки. – На перевоспитание.
– Конечно, – кивнула она и исчезла, а вместе с ней исчез и герцог, которого воины Дарвиля держали под прицелом своих арбалетов.