На глазах Илоны навернулись слезы. Она свято блюла заповеди. Не убий! И Илона поняла, что, оказывается, блюсти эти, казалось бы, элементарные заповеди, хранящие человеческую мораль, не так-то просто.
Послышались шаги, и тотчас же из-за угла появился высокий широкоплечий и угрюмый, как обычно, Остап. Возле него семенила Нина. Она еще не до конца очнулась ото сна и вяло следовала за санитаром. Илона улыбнулась. Молчаливый Остап стал для Нины одним из самых близких людей в мире, хоть они и не разговаривали толком. И сейчас сонная Нина, не задумываясь, шагала рядом с мужчиной, веря, что в злое место он ее не приведет. И она была права. Всем своим сердцем Илона верила, что сейчас они начнут ей помогать.
– Доброе утро, – пропела Илона.
Остап кивнул. Нина, как всегда, была безмолвна.
Илона рукой указала на дверь в кабинет. Остап, как учил этикет и правила лечебницы, пропустил вперед даму и пациента, и зашел следом. Тяжелая дверь плотно закрылась.
Коридор привычно по-утреннему опустел.
В комнате за стеклом доктор Йокин уже суетливо возился с инвентарем, готовясь к приему. Открывшаяся за спиной дверь, отвлекла его внимание.
– Доктор Йокин, – позвала Илона.
Йокин увидел рядом с медсестрой Нину. На лице у девушки отчетливо рисовался след от мятой подушки, короткие волосы небрежно растрепаны, в уголках глаз утренний сухой налет. И хоть всем своим видом Нина подтверждала видимость сонного человека, любопытство в глазах выдавало ее.
– Здравствуй, Нина, – поприветствовал Зорий.
Нина молча прошла внутрь и стала разглядывать необычное кресло.
– Мы находимся в кабинете гипноза, – начал объяснять Зорий. – Здесь мы попробуем новый метод лечения. Не бойся, он безболезненный.
Нина знала, что доктор собирался сделать. Она весь вчерашний вечер чувствовала какое-то напряжение в воздухе. Что-то решалось. Она не знала, как назвать это чувство, оно возникало очень редко, а потому было особенным. Это чувство сравни тому, как если чувствуешь чей-то пристальный взгляд на затылке, но сколько бы Нина ни оборачивалась, сзади никого не было. И, тем не менее, ощущение слежки продолжалось. Сердце билось тревожно и даже панически, словно ему не хватало воздуха, в животе периодически сжимался кулак, словно в страхе, а в голове становилось подозрительно спокойно. Не было кошмарных видений, чудовищного шепота монстров, лишь мигрень нарастала к концу вечера. И вчера Нина поймала себя на том, что понимает, что это за чувство – ожидание. Она ждала чего-то, но только не знала что, лишь была уверенна, что это – что-то очень важное.