Но Дэсмонду было все равно. Он знал, что и эти двое лицемеров не сломят его. Пусть хоть запрут со свиньями в хлеву. Он его подожжет.
И вроде все уже было решено, и родители уже заканчивали чиркать свои подписи трясущимися руками, как вдруг внимание Дэсмонда привлек военный китель. Эта куртка цвета грязной зелени вдруг озарила собой помещение.
– Стоять! – воскликнул Дэсмонд и хлопнул рукой по бумагам, когда мамаша уже начала писать.
Барбара даже подпрыгнула от неожиданности.
– Хочу вон к тем! – сказал Дэсмонд и указал на немолодую пару. Мужчине уже около пятидесяти, а женщине в цветастом платье не больше тридцати. Они впервые пришли на встречу с подобранным для них мальчиком. Муж явно был здесь ради жены, грезившей детьми, и неспособной иметь своих.
Дэсмонд впервые сам изъявил желание и выбрал семью, из чего Барбара мигом смекнула, что, возможно, в этой семье мальчик останется, если не насовсем, то хотя бы надолго. По крайней мере, на подольше, чем у тех, кого она подбирает для него. А там гляди, у нее будет достаточно времени, чтобы передать дело Дэсмонда какому-нибудь новоприбывшему коллеге, который еще не знает, что к чему с этим проклятым мальчишкой.
Так Дэсмонд оказался в семье военного сержанта в отставке. Приемная мать погибла через полгода под колесами автомобиля пьяного лихача, и Дэсмонд остался с суровым отчимом, который, похоже, вознамерился подготовить приемного сына к службе в самом центре Афганистана. Он изнурял пацана ежедневными многокилометровыми пробежками, гирями и гантелями, боксом. В подвале дома отчим припрятал богатый арсенал с военной молодости. Дэсмонд днями напролет разбирал и собирал пистолеты и автоматы, заучивал детали, изготовлял самодельные гранаты, которые они испытывали на свалке. Отчим обучал сына рукопашному бою, и обучал по-настоящему жестоко и кроваво. Когда изможденный избитый Дэсмонд стонал, не в силах больше сопротивляться сержанту, тот запирал его в сарае с бинтом и дешевой водкой, чтобы мальчик сам залатал свои раны. В доме сержанта не было места слабости, слезам и нытью. Дэсмонд искренне ненавидел этого старика, но проводя ночь в маленьком покошенном деревянном сарае, сквозь потолочные щели которого стекали капли дождя, Дэсмонд заставлял себя благодарить сержанта за силу, что он раскрывал в нем.
Если Эрика боялись за его продуманные хулиганства, то Дэсмонда – за его вспыльчивость. Он мог взбеситься из-за всего. В общем-то, Эрик потому и приметил его. Дэсмонд стал главной боевой единицей в шайке. Он мог смастерить зажигательную бомбу из подручных средств, взломать стальные двери, а во время стычек и драк, он просто кромсал соперников, вымещая на их костях всю скопившуюся на сержанта злобу.