Екатерина Александровна Хитрово поняла, что такой вопрос для этой женщины самый трудный. Ей захотелось как-то утешить больную.
— Думаю, что со временем вы поправитесь и тогда сможете быть снова матерью. Ну, через года два-три…
— Но я не могу, не могу такой сейчас вернуться. Я не хочу, чтобы мой позор пал и на моего Кондрата, — запричитала Богдана.
— Ну что же вы будете делать, если не вернетесь в родное село? Не будете же вы снова бросаться в море? Вы верите в Бога?
— Верю, но я не боюсь смерти. Я готова, как бедная Лиза, из сочинений господина Карамзина… — , пролепетала Богдана.
— Бедное дитя! О, сколько жалостливый сей пример вызвал подражания у женщин, — перекрестилась настоятельница. На ее глазах заблестели слезы. — Я никуда не отпущу вас в таком состоянии. Я не дам вам стать еще одной такой жертвой, дорогое дитя. — Она обняла Богдану и за тем, после некоторого раздумья, спросила: — А ты разумеешь грамоту?
— Я умею читать и писать.
— И твердо решила не возвращаться домой?
— Ни за что! Может быть, в монастырь пойду, если только меня примут такую.
— Так вот что, послушай меня, милая. Не лучше ли тебе тогда посвятить себя доброму делу. Сейчас много женщин посвятили себя делу милосердия — уходу и призрению за болящими, за увечными, за ранеными воинами. Война за освобождение славянских народов от ига поработителей только начинается. Много будет горя и жертв. Надо будет ухаживать за пострадавшими. Вот в Петербурге жена брата императора, княгиня Елена Павловна, учредила Крестовоздвиженскую общину сердобольных сестер, которая взяла на себя попечение о раненых и больных. Руководство этой общиной поручила лучшему нашему профессору Николаю Ивановичу Пирогову. Он прислал мне письмо, зная что я уже два года в Одессе работаю в общине сердобольных сестер, попросил стать наставницей в его больнице и поехать с ним на поля сражений вместе с учиненным им госпиталем. Я согласилась. Если хочешь, то зачислю тебя в нашу общину.
— Я согласна. Я буду делать все, что вы прикажете.
— Так я внесу тебя в списки нашей общины. Поправляйся и готовься к добрым делам.
Богдане, как и Екатерине Александровне, было немыслимо находиться без дела. Уже на другой день больная поднялась с постели, хотя Екатерина Александровна говорила, что не плохо бы ей еще полежать. Она поднялась и пошла в палату, где лежали раненые. Она бросилась помогать одному из раненых, которому делали ампутацию ноги. Малоопытный хирург, видимо по ошибке, дал ему малую дозу хлороформа, и раненый пришел в сознание на операционном столе. Он метался от боли, вырывался из рук державших его санитаров, кричал. Богдана взяла его за голову, стала гладить его волосы, успокаивать.