Моряки, посланные Нахимовым на помощь защитникам бастионов, каждую ночь устраивали вылазки. Старались их проводить в самую ненастную погоду, заставляли интервентов дрожать в траншеях в постоянной тревоге и держать там большое количество войск, изнуряя их бессонницей. Интервенты очень боялись таких неожиданных нападений. Моряки во время внезапных атак показывали сноровку, ловко набрасывали арканы на ошеломленных английских и французских вояк. Этими арканами они вытаскивали из землянок и траншей не только рядовых, но и офицеров. Во время вылазок успешно действовали вместе с моряками черноморские казаки и пластунские отряды. Так, в ночь с 24 на 25 ноября 1854 года черноморские казаки восьмого батальона перехватили на Сапун-горе английский патруль, вмиг его связали и потащили за собой.
Кондрат не раз просил Бутакова послать его на берег для участия в вылазке. Молодому воину тоже хотелось показать свою казачью отвагу. Но, к своему огорчению, он неизменно получал от Бутакова отказ. Видя тяготение мичмана к подвигу, Бутаков решил закрепить за ним самое дальнобойное новейшее бомбическое орудие, установленное на носу парохода-фрегата «Владимир». Кондрат после участия в нескольких сражениях приобрел хороший опыт меткого канонира. Во время боя он искусно провел дуэль с артиллеристами английского винтового парохода. Сам Нахимов отметил его удачную стрельбу по вражеским кораблям. За это Кондрат получил благодарность от Григория Ивановича Бутакова.
— Не плохой у вас глазомер, мичман. Вы с толком продырявили корпус английского корабля… Очень умело. Даже качка вам не помешала попасть ядром в его борт. Молодец! — Он пожал руку Кондрату и посоветовал пройтись по Севастополю.
— Мне там нечего делать, — возразил Кондрат.
— Немного проветритесь, а то, поди, совсем пропахли пороховой гарью.
Кондрату действительно, как он говорил, на берегу нечего было делать. Он уже не надеялся, что может когда-либо повстречать в Севастополе Богдану. Последний раз его розыски в городе только разочаровали. Все справки, которые он тогда получил, говорили о том, что она не приезжала в город. Их медицинский отряд застрял где-то в пути, а где — никто так толком не знал. Видно, чтобы ее разыскать, надо было исколесить весь Крым. А в такую поездку он теперь направиться не мог. Ведь он человек военный. Он должен сейчас сражаться.
Полный таких невеселых мыслей, Кондрат все же воспользовался предоставленным ему отпуском и поехал, по совету Бутакова, пройтись по Севастополю. «Я и впрямь сильно пропах пороховой гарью, может быть, и проветрюсь», — утешал себя мичман.