— Не спорю. Пусть он даже талантлив, но… — сделала многозначительную паузу Наталья Александровна.
Вот в этом «но» и заключается его недостаток, — воспользовался паузой Скаржинский. — Он талантлив, но недостаточно пытлив и еще не умеет мечтать.
— Думаю, и тому и другому его все же можно научить.
— Даже мечтать? Ну, знаешь, это слишком. Научиться мечтать нельзя. Это — дар Божий.
Наталья Александровна иронически улыбнулась. Скаржинский рассмеялся:
— Не сердись, но воображение и мечты, согласись, самое прекрасное в человеке. И я хочу, чтобы наш Кондрат сформировался в человека не только практического склада, но и стал бы в какой-то степени мечтателем, чтобы мог заглянуть в будущее.
— А не кажется ли тебе, дорогой, что ты многого от этого юноши хочешь? У него даже не остается времени для свидания с невестой, ты все время ему тычешь книги, да еще на иностранных языках.
— Но я хочу его научить мечтать.
— Не спеши. Он и сам научится этому.
Впрочем, у меня есть уже идея, как научить его мечтать. Я думаю показать ему мир, как говорится, открыть ему глаза на него. Через несколько дней мы отправимся путешествовать. Поедем сначала в Питер, а потом в зарубежные страны. Туда, где уже работают машины — паровые, пилящие лес, движутся самокаты-локомотивы и прочие чудеса нашего девятнадцатого столетия. Когда Кондрат увидит все это — у него пробудится фантазия.
— Спору нет, идея замечательна, как и все твои выдумки. Только я боюсь за твое здоровье. Ты забываешь, что с той поры, когда ты воевал с Наполеоном, мчался верхом на коне по полям сражений и догонял вражеское войско в Европе, уже минуло добрых четыре десятка лет, и теперь подобное путешествие тебе не под силу.
— Мы отправимся в комфортабельной карете, запряженной шестеркой великолепных лошадей, со всеми удобствами.
— А твоя подагра?
— Чепуха! Самое лучшее лекарство для укрепления здоровья и долголетия — это длительные путешествия.
Наталья Александровна нахмурилась. Ее не в шутку обеспокоила затея мужа. Она заботилась о его здоровье. Ведь ему уже немало лет, и хотя он совершает объезды имения верхом и держится в седле по-гусарски, но…
Затем ее лицо вдруг прояснилось. Глаза сверкнули молодым блеском.
— Знаешь что, Виктор, ведь спорить с тобой бесполезно. Ты все равно сделаешь то, что задумал.
— Конечно, дорогая, — виновато ответил муж.
— А раз так, то езжай с Богом! Только возвращайся поскорее.
Через два дня большая дорожная карета, запряженная шестеркой лошадей, выехала из ворот усадьбы Трикрат.