Так же деловито, по-хозяйски, как и во всем другом, распорядился Виктор Петрович и воспитанием своих детей. К каждому из них с раннего возраста были приставлены лучшие учителя и наставники. Все его четыре отпрыска получили отличное образование, которое открыло им широкую дорогу на избранном поприще.
Старший, Константин Викторович, пошел в чиновники и под конец жизни достиг звания камергера. Ему в наследство отец пожаловал богатое имение на Кавказе.
Григорий и Виктор служили в гражданских министерствах, а самый младший, родившийся в 1817 году, Пьер — так называли его в семье — избрал военную профессию. Несмотря на высокий пост и представительную фигуру, он имел хрупкое здоровье, часто болел простудами. Казалось бы военная профессия ему противопоказана, но тем не менее, увлеченный военной романтикой, он поступил в лейб-гвардейский гусарский полк его императорского величества.
Конечно, все сыновья были одинаково дороги и любимы родителями, но самый младший — Пьер-гусар, так уже получилось, стал объектом особой родительской заботы. Может быть, потому что он являлся самым младшим сыном, очень болезненным, а может, и оттого, что Пьер, несмотря на свой гусарский мундир, представительскую молодецкую фигуру и лихие манеры, являлся, что ни на есть, самым добрейшим, неприспособленным к житейским невзгодам человеком. Его удивительная деликатность, мягкость, какая-то внутренняя незащищенность делались заметными, достаточно было лишь заглянуть в его добрые большие голубые глаза.
Эту доброту и незащищенность младшего сына хорошо понимал его отец.
— Нужно, чтобы возле нашего Пьера всегда был преданный друг, умный, честный, знающий жизнь человек, вроде управляющего имением, но такой честный, чтобы он никогда не мог его подвести или предать. Настоящий благородный человек. Такой, например, каким был для нас покойный Кондрат Иванович Хурделица, — сказал как-то хозяин Трикрат своей жене.
Но где такого второго найти? Кондрат Большой неповторим ни своим благородством, ни другими свойствами. Это человек из легенды. Таких уже нет и больше не будет, — грустно склонила голову Наталья Александровна.
— Ан, есть. Есть, душа моя. Посмотри вокруг повнимательней.
Кого ты имеешь в виду? Кругом стяжатели. Хитрые плуты, которые прикидываются нашими доброжелателями, льстят, чтобы вольготнее устраивать свои мошеннические дела.
— Видишь, дорогая моя, в выборе людей я имею некоторое преимущество перед тобой… — Скаржинский усмехнулся. — Ну, скажем, как лесовод, — и, перехватив удивленный взгляд супруги, добавил: — Да, да, как лесовод!