— Вот спасибо, что наконец-то признался! А то все молчал, — сказала Богдана каким-то странным тоном. Казалось, в ее голосе звучат одновременно и радость, и укоризна. — Коли бы офицер не полез ко мне целоваться, ты бы свою любовь по-прежнему таил… Ну скажи, таил?
— Но ты-то и без того знаешь, что я люблю тебя?
— Знаю, — призналась она. — Но все равно мне хотелось от тебя услышать это. И еще скажи: почему ты про любовь свою молчал? Почему? — допытывалась девушка.
— Стеснялся…
— Значит, по-твоему, это я, девица, тебе должна была первой в любви признаться?! — возмутилась Богдана. — Ты еще бы сто лет таился, а знаешь, какую думку батька мой имеет? Поскорей меня замуж выдать. И твердит каждый день одно и то же: «Тебе, дивчина, уже шестнадцать минуло. Пора. Уже невеста». Готов меня за первого, у кого деньги есть, отдать. Хоть сегодня. И мачеха о том же… Они хотят от лишнего рта избавиться — куском хлеба попрекают. Понимаешь? Так что, если хочешь потерять меня, медли дальше.
— Сегодня же пойду свататься! — воскликнул Кондрат.
— Постой, не торопись! — приложила палец к его губам Богдана. — Не торопись…
— Не пойму тебя. Сама только что сказала — медлить нельзя. А теперь — не торопись! Может, ты замуж за меня идти не хочешь? Так скажи прямо, — вспыхнул Кондрат. — Не хочешь?!
— Ой, Кондрат, да какой ты горячий!.. Ну, конечно, хочу. И очень.
— В чем же дело?
— Батьке моему не подходишь ты.
— Почему?! Разве ж я плох?
— Отвечу, но ты, чур, не обижайся.
— Слово даю. Вытерплю.
— Ладно, — усмехнулась Богдана. — Посмотрим… Ну какой же ты жених? Молодой, как завязь яблочная. И недаром тебя в поселке Кондратом Малым зовут.
— Ну ты это зря, — обиделся парень. — Хорошенько погляди на меня — ростом всех мужиков в поселке выше и управлюсь с любым. А ты сама знаешь, почему меня Малым прозвали? Чтоб с покойным дедом моим, Кондратом Большим, в разговоре не путать.
Богдана ласково провела ладонью по его жесткому смоляному чубу.
— Не сердись, пошутила я. А теперь выслушай правду. Не жалует тебя мой батька. И мачеха тоже. Даже видеться с тобой мне запрещают. «Злыдень, — говорят про тебя. — Сирота. Земли у него нет, только огород. Коровенка да лошадь. И живет он, мол, с матерью, даже не в своей хате. А если, не дай Бог, барин наш, Виктор Петрович, преставится, то твоего Кондратку с его мамашей наследники из хаты выгонят…» Так-то мои родители о тебе судят-рядят. Потому не очень торопись свататься. Один конфуз получится…
— Так что же делать?
— Надо, чтобы сначала Виктор Петрович о тебе с моим батькой разговор повел. Я на это надежду имею. Вернее, имела. Но теперь, после твоей ссоры с офицером, Виктор Петрович может на тебя обиду держать. А коли так, плохи наши дела.