В сильных руках ученика тяжелая кувалда запорхала, как легкий молоточек. Кондрат нанес несколько хлестких мастерских ударов по поковке. Карл Фок остановил его. Ему было уже все ясно. Он увидел в этом юноше первоклассного молотобойца. Он был доволен. Расчетливый немец едва удержался от похвалы. Но все же удержался, чтобы ученик не зазнался. Надо сказать, что ремонтные и котельные работы считались самыми тяжелыми. Они проводились тогда исключительно вручную. При замене прогоревших топок стальные листы гнули, прилагая огромные физические усилия, при примитивном оборудовании, которым была оснащена мастерская. И поэтому в кузнечно-котельном ремесле физическая сила человека, умело работающего молотом, ценилась очень высоко. Новый здоровила-ученик оказался очень подходящим работником, и Фок стазу решил поговорить с Кондратом откровенно. Он отвел его в сторонку и спросил:
— Ну скажи, что тебе дает это ученичество? Что?.. А ведь я вижу, — тут у него на строгом остроносом лице появилось добродушное выражение, — ты создан для работы молотом. Понимаешь? Ты тут заработаешь по самому высокому тарифу, если я с сегодняшнего дня зачислю тебя молотобойцем. Целый рубль будешь получать в день… Пока… А потом, может, два рубля. Но работать надо на совесть.
В те времена два рубля в день платили за труд только самым высококвалифицированным промышленным рабочим на самых ответственных и тяжелых работах. Соблазняя Кондрата, Фок рассчитывал его сразу завербовать в число нужных работников мастерских. «Такой здоровый, сильный парень — за двоих потянет, а то и за троих», — думал он. Тем более что скоро на паровозах надо менять котлы, а его поднимать без мостового крана, ой, как трудно. А такой здоровила в мастерских нужен как воздух. Карл ожидал, что от его предложения ученик придет в восторг, но лицо Кондрата будто окаменело. Он смотрел на мастера и молчал. И даже не пожал его протянутую руку, в знак согласия. Фок решил, что он не понял выгоды сделанного ему предложения и повторил его. Но тот лишь отрицательно покачал головой.
— У меня договор с господином Скаржинским. Он за мою учебу к тому же деньги платит. Я должен у вас, как и условились, практикум пройти.
— Понимаю, — перебил его Фок. — Ну и что? Тебя принимают на более выгодную работу. Это тоже повышение. Это тоже практика. К тому же ты не крепостной господина Скаржинского, — не сдавался Фок. — Мы ему все объясним.
— Неловко это как-то, господин мастер.
— Он платит за твое жилье и содержание. Ну, жилье мы тебе найдем. А содержание — ведь пока рубль будем платить, а потом, может, и два.