— В Петербург, как на пироскафе доберетесь, так к вам человек на сие судно зайдет. Назовется Иваном Ивановичем. Вы ему этот саквояж, пожалуйста, отдайте. Только и всех делов. Запомните только: человек назовется Иваном Ивановичем. Он вам за услугу эту еще и денег даст.
— А что в саквояже этом? Ворованное что или контрабанда какая? — спрашиваю.
— Да что вы? Я человек честный. Впрочем, сами можете открыть и посмотреть. В саквояже только книги да журналы. Это для чтения, и сами вы можете почитать, если грамотный и охоту к чтению имеете.
— Я грамотный, говорю. А на счет того, чтобы почитать? Почему не почитать? С удовольствием.
— Ну вот и на здоровье.
Он открывает саквояж и показывает книги, которые там лежали. Из них вынимает одну, небольшую, тоненькую, — журнал под названием «Колокол», с которым я тоже познакомился. Я пообещал отдать этот саквояж с книгами человеку, который за ним придет. Так и сделал…
С той поры, как наш пироскаф приходил в Лондон, ко мне стал наведываться с подобными просьбами этот хохотун. Я ему не отказывал, хорошего человека всегда приятно уважить, да и самому приятно было. Многие книги, которые возил в Петербург, я по дороге читаю. Запомнился «Колокол», где пишут, как надо народ вызволять из крепостного рабства. Но вот однажды в Питере, когда я из отлучки в город возвращался на свой пироскаф, меня в порту встретил старший механик и сказал:
— Не надо тебе, Глеб, идти на судно. Там тебя полиция дожидается, чтобы арестовать. Уже всю команду на счет тебя допросили. Все спрашивали, что ты возил из Англии. Давал ли ты запрещенные книги кому читать? А теперь, как ты придешь на судно, тебя арестуют и в тюрьму прямо отвезут, потому что уже тюремная карета для тебя возле трапа стоит. — Дал он мне тогда немного денег и пожал руку… Вот я с той поры уже два года слоняюсь. У вас в мастерской работаю. На конспирации нахожусь. Понял теперь что к чему? Вот тебе теперь первый раз свой секрет открыл. Смотри не продай.
— Ну, это ты напрасно, — обиделся Кондрат.
— А вот сейчас о деле. На днях опять мой пироскаф «Принцесса Элизабет» приходит, и мне пообещали взять снова на борт. Уже два года прошло, а приду в Лондон, на другой пироскаф поступлю, что в Египет и Турцию ходит. Подальше от ратей русской полиции. Тогда-то я и вздохну свободно.
Кондрат молча простился с Глебом и пожелал доброго пути.
Рассказ Крылова, как бы подтолкнул Кондрата к размышлениям, которым он не хотел уделять внимания, хотя эти размышления настойчиво и упрямо возникали у него давно. Это были мысли о том, что у каждого человека есть свои тайны, и такие, о которых лучше всего даже и не намекать окружающим. Самое трудное в этом было то, что уж очень хотелось поделиться с людьми такой тайной, особенно с теми, кого любишь и уважаешь…