— Да ты говори спокойно, Василий Макарович, но только правду, — сочувственно сказал Скаржинский.
— Ведь я не за весь город в ответе, он, город-то, агромадный, а я только за свой участок в ответе. За два базара, за торговый Александровский ряд, за Практическую гавань, будь она неладна, — выдавил из себя Василий Макарович. — Только за часть города, а не за всю Одессу.
— Ладно, хотя бы и за часть, но ведь в твоей части города тоже разбой. Вон у Кондрата чуть моего Бурана не свели, а это у самой гостиницы, у самой твоей части. А второй раз на постоялом дворе чуть не убили человека. Да что же это такое?!
— Виноват, ваше благородие, — поднялся со стула исправник и вытянулся по стойке «смирно».
— Что виноват, я понимаю. Но почему, почему такое творится? Ранее вроде такого разбоя не было.
— Да и ранее было, еще при их превосходительстве дюке Ришелье…
— Постой, братец, на Дюка, конечно, теперь легко валить. Он ведь бронзовый, все вытерпит.
— Ей-богу, не соврал, еще при Дюке это повелось, но тогда так в глаза не бросалось.
— Постой, братец, не завирайся. Когда Дюк в Одессе появился? В 1803 году? Разве тогда у него порядка не было?
— Ох, ваше благородие, и тогда не особенно спокойно было, но и народу в Одессе не так много проживало. Погодите, я вам сейчас прочитаю. — Исправник подошел к полке и взял в руки небольшую засаленную книжечку. — Вот тут все есть. Тогда в Одессе находилось: три фабрики, тринадцать заводов, 23 мельницы, 171 лавка, а всего в городе — 192 дома. Все это я тогда и записал, когда в должность вступил.
— Молодец, Василий, но я спрашиваю о порядке.
— С той поры, ваше благородие, порядок у нас в городе на убыль пошел.
— Как на убыль? Объясни.
— Извольте-с. Я тогда в городе жил и, какой был порядок, хорошо знаю. С Турцией тогда война была, Дюк беспошлинный транзит установил через Одессу для крымских купцов. Ох, сколько тогда сразу открылось магазинов иностранных товаров, меняльных контор, коммерческих домов-банков, и созданы были магазины, где продавались беспошлинно все привезенные заморские товары. Да еще Ришелье добился разрешения после русско-турецкой войны 1806–1812 года прихода турецких судов в Одессу и введения торговли с нашими бывшими противниками. С той-то поры и завелась в Одессе бешеная спекуляция хлебом, пошло кругом крупное и мелкое воровство. Все мировое ворье, все спекулянты и мошенники хлынули к нам на поживу.
— Да ты, Василий Макарович, как летописец какой… Откуда ты сие все постиг?
— А я, ваше благородие, хочу знать, откуда пакость эта завелось, что мне теперь поручено выводить. Вот у меня тут и записано кое-что, я сейчас и прочту.