— Что вы, Виктор Петрович, помилуйте, как можно из газет. Я ж не дурень последний. Разве я не знаю, что газеты иногда врут. Будь то наш «Одесский листок» или даже там английский «Таймс». Я их-то и в руки никогда не беру.
— Почему же ты так думаешь? И откуда ты взял, что англичане и французы на нас вместе с турками войной хотят идти?
— У меня на сей счет известия самые наивернейшие. Они от людей умнейших, которые по миру ездят, многое знают. Слухом земля полнится, поверьте. Время-то тревожное…
— Что же это за умнейшие у тебя люди? Разрешите поинтересоваться? — насмешливо покосился на исправника Скаржинский.
— Извольте-с, — Василий Макарович погладил вислые усы, приложил к ним раструбом свою медвежью ладонь и сказал: — Капитаны-с. Настоящие, из иностранцев… Я с ними некоторыми уже много лет дружбу вожу. У меня по полицейской части — надзор за портом. Вся Практическая гавань. По моей службе без этого никак нельзя-с. Я к ним на корабли в каюты по должности захожу. С ними пью-с. Если они английские, то джин-с, а ежели греческие или итальянские, или французские — то вина разные. А иногда они ко-мне, значит, сюда на квартиру заходят, тогда, конечно, мы водку нашу употребляем. Капитанам тоже по морям таскаться несладко. Им тоже душу отвести с кем-нибудь в разговорах потребность имеется, так вот, они мне кое-что и рассказывают. Недавно мне один с английского фрегата «Антилопа» Смит после четвертой стопки посмотрел на меня жалостливо и сказал: «Плохие у вас дела Билл, очень паршивые». Он мое имя Василий на английский манер завсегда на Билла переиначивает. Ну, я его и спрашиваю: «А почему у нас, Смит, такие дела паршивые?»
— Потому что в Дарданеллах, у самого входа в Черное море, большой великобританский флот прячется. А командует им наш главный адмирал Дондас. Флот состоит из громадных пароходов и вооружен пушками дальнобойными, бомбическими[13]. Плохо от них будет всем вашим городам черноморским: и Одессе, и Севастополю.
— А не ошибается ли твой Смит? Может, ему с пьяных глаз померещилось.
— Я тоже сначала не поверил, хотя Смит мне никогда ранее не врал. Я потом спросил и капитана с французского парохода. Тот тоже сие подтвердил. Он сказал, что французских кораблей, что стоят на якорях у входа в Черное море, поболее английских. И еще, что появление их очень благоприятно отразилось на понижении цен на продажу рабов и рабынь в Константинополе. Мол, до прихода иностранных военных кораблей черкесские рабы, и особенно черкешенки, рабыни с Кавказа, предназначенные для гаремов и публичных домов Турции, очень было вздорожали. Потому что русские военные корабли перехватывали на море турецкие и греческие суда, которые везли с Кавказа на продажу живой товар. Но с момента появления на Черном море английских и французских кораблей русским судам уже стало не до ловли работорговцев, которые теперь без всякой помехи стали провозить в достаточном количестве людей. И цена на рабынь и рабов в турецких городах сразу снизилась