«Вон, какая замученная» — хотелось крикнуть мне. Но кого это волнует?
— Как? Вы уже все? — пришла леди Фаррел с прической на голове и в длинном шелковом халате. — Замечательно. — оценила она работу профессионалов. Те фыркнули. Собрали все свои инструменты по сумкам, и пошли наводить марафет на леди Фаррел, оставляя меня одну с зеркалом наедине.
Выглядела я вправду замечательно. Чересчур замечательно. Потому как внутреннее и внешнее состояние ну ни как не совпадало. Хотелось чего-то мерзко-ужасного, а не нежно-прекрасного. Где уж тут гармония?
Следующим номером в программе были мои родственники. Первой в дверь влетела мама и, увидев меня, растрогалась до слез. Брат трещал без остановки, радуясь за меня и заодно за своего друга.
— Нара! Как тебе повезло! Ты выходишь за Айнара! За самого Айнара де Фаррела! С ума сойти! Я так за вас рад! Столько лет! Наконец-то! Совсем лорда замучила, — это уже произнесенного гневно.
Папа же сверкал, как только что начищенный кожаный сапог. Грудь гордо выпечена вперёд, на губах довольная ухмылка и не скрываемая гордость в глазах.
Кто их суда вообще пустил?
Сами меня Айнуру вручили, а теперь говорят, как мне повезло? Я молчала, и не зачем было говорить. Они сами всё говорили.
— Я тебе такое приданное собрала, — верещала мама. — Одних шелковых простыней пять штук, кружевные салфетки, а сколько пинеток я навязала… Все четыре года вязала, шила и вышивала, как только брат твой такого гостя в дом привёл. А уж посуды-то… Представляешь, столовое серебро бабка потребовала тебе отдать! — возмутилась мама.
— Да, пусть берёт, — брат сама щедрость. — Я для своей семьи новое куплю, а этот раритет пусть у Нары будет. В коллекцию, — и расхохотался.
А я что? Уже не твоя семья?
— Вот, — мама вручила мне большую плоскую деревянную шкатулку. Узоров на ней не было, ржавый замочек, не позволяющий двум крышкам раскрыться.
Я открыла шкатулку.
Столовое серебро лежала на зеленой бархатной ткани, тусклое. Набор был на шесть персон. Ничего сверхзатейливого, ни тебе мудреных узоров, ни гравировки. Просто и со вкусом. Особенно мне нравились здесь чайные ложки и десертные вилки. И вообще от этой шкатулки веяло теплом и заботой, одним словом — бабушкой.
— И чего в нем такого? — спросила мама, замечая, как я на него смотрю. — Лучше бы так на Айнара смотрела.
Я резко и громко захлопнула шкатулку, убирая бабушкин подарок подальше.
— Да что вы понимаете?! — возмутилась я, нервно вышагивая по комнате. — Вы на чьей стороне вообще? — спросила я, хотя и так понятно было.
Родственники недоуменно переглянулись.