Умолкнув, Хойт снова искоса посмотрел на меня. Очевидно, сам он не принадлежал к этому числу.
– У меня во рту пересохло, – хрипло произнес Палмер, указывая на бутылку воды на столике.
Протянув руку, я взял бутылку и передал ее ему. Он отпил несколько глотков. Когда ставил бутылку на место, руки у него тряслись. Ивлин Уитли отвернулась.
– Вскоре с ним уже никто больше не хотел общаться, – продолжал Палмер. – Он напоминал известного героя мультфильма, над которым вечно висит дождевая туча. Все над ним издевались, он был объектом грубых шуток. Ему поручали самую грязную работу.
«Ох уж это братство!» – подумал я, с отвращением покачав головой.
– Но, как бы мы себя ни вели, он воспринимал все абсолютно невозмутимо. Это было какое-то безумие. Я хочу сказать, он был здоровенным верзилой… как тот тип из «О мышах и людях»[33]. Он был таким наивным, что даже не понимал, что мы над ним издеваемся. Наверное, это было по-своему трогательным… но, разумеется, тогда мы это не понимали. Поэтому мы обратили на него особое внимание. – Он помолчал, затем произнес, едва шевеля губами: – Со стыдом должен признать, что мы делали с ним самые мерзкие вещи.
– Какие? – спросила Ивлин.
– Тебе лучше этого не знать. – Палмер покачал головой. – Но Крейтон терпел все это словно часть замечательного процесса единения, через который он должен был пройти, чтобы стать нашим братом.
Я мысленно отметил, что он впервые назвал парня по имени.
– В ту ночь, когда новичков должны были принять в братство, кто-то… кажется, это был Деннис… предложил, как заставить его уйти. Пока все остальные новички собрались в зале, мы отвели его в кабинет на втором этаже.
– Кто именно? – спросил я.
– Деннис… Робин… и я, – едва слышно произнес он. – Все началось с бутылки виски. В ней оставалась примерно половина. Мы приказали ему выпить все. Остальные новички продолжали праздновать в зале, а мы тем временем вывели его на улицу к мосту.
Я мысленно представил себе это.
– Он с трудом шел прямо, – продолжал Палмер. – Деннис захватил с собой моток прочной бечевки, пестрой, которая использовалась по торжественным случаям. Один конец он свободно закрепил у Крейтона на поясе, а другой привязал к опоре моста. Затем кто-то сказал: «Олух, теперь ты должен пройти по перилам».
Судя по жалостному выражению лица Палмера, это предложение сделал именно он.
– Хоть Крейтон и был пьян, его охватила дрожь. Посмотрев на нас, он сказал: «Пожалуйста, не надо! Честное слово, я боюсь высоты!»
У Палмера сдавило горло, и ему снова пришлось остановиться. У него в глазах появились слезы, но он даже не потрудился их вытереть.