– Я надеялся, что ты поможешь мне выяснить, кто этим занимается, и остановить их.
– Так что же ты такого натворил, что тебя шантажируют? – спросил я.
– Не больше, чем вот он. – Джордан указал на портрет Бенджамина Франклина.
С полотна над камином благодушный дедушка Бен в очках в железной оправе взирал на нас с улыбкой Моны Лизы на лице.
– Замечательно. У тебя был роман с Беном Франклином.
Криво усмехнувшись, Джордан спросил:
– Что тебе на самом деле известно о нем?
– Ну же, Джордан, это нелепо, – сказал я.
– Бенджамин Франклин, – настаивал Джордан. – Что тебе о нем известно?
– Его лицо на стодолларовой купюре. Мне хотелось бы иметь таких побольше.
– Что еще?
– Он написал «Альманах простака Ричарда». И по-крупному приложил руку к составлению Конституции.
– Также он открыл Гольфстрим. И электричество.
– Точно… все это было в диснеевском фильме.
– Верно. Но только компания «Дисней» не включила в фильм сцены того, как старина Бен в возрасте семидесяти девяти лет трахал своих любимых шлюх… и не упомянула о том, что в дневнике у него полно записей о его любимых сексуальных игрушках и о страхах подцепить венерическое заболевание.
– Кажется, я начинаю понимать, что к чему, – сказал я.
– Кто-нибудь винит Бенджамина Франклина за эти маленькие причуды? Нет… все помнят лишь то, что он был одним из величайших людей своего поколения… но он также был похотливым извращенцем.
– Полагаю, во всем этом есть смысл.
– Франклин до самой своей смерти был одержим женщинами… и я знаю, что именно происходило у него в голове. И вот теперь мне придется за это заплатить.
– Джордан, если тебя шантажируют, обратись к шерифу или прокурору округа, – посоветовал я. – Там есть специально подготовленные люди и оснащение, чтобы разобраться с шантажистами.
– Ты предлагаешь мне выложить свои проблемы к ногам Джима Дикки? На моей карьере придется поставить крест.
Я подумал, не поделился ли он своими проблемами с Блэр; а та, возможно, посоветовала ему обратиться за помощью ко мне.
– Ты как-то говорил, что занимался в армии контрразведкой, скрытным наблюдением и тому подобным, – сказал Джордан.
– Это все осталось в прошлом.
– Я только прошу тебя попробовать. Ведь попробовать ты по крайней мере можешь, правда?
Подойдя к своему полированному письменному столу, Лэнгфорд отпер ключом один из ящиков и, достав конверт из плотной бумаги, протянул его мне: